Снежинки танцевали в воздухе, ложась на крышу домика с изо-гнутой крышей и окошками с зелено-красными наличниками. Из одного из них выглядывала Уха, задумчиво наблюдая за снегопадом. Было раннее утро, и многие гномы уже выходили на работу. Из проезжавшего мимо фуникулера Ухе помахал сосед, спешивший на игрушечную фабрику. Уха убрала руку от кудрявой прядки, которую накручивала на палец, и тоже помахала, а затем продолжила смотреть вдаль. Первая кудрявая прядка… Это значит, что скоро завьются все волосы. А ведь гномички, у которых завились волосы, должны найти работу. Но что если она совершенно не представляет куда…
— Уха, иди завтракать! – голос мамы отвлек от размышлений, и Уха помчалась вниз, стараясь не упасть с деревянных ступенек. Перед тем, ка зайти на кухню, она заправила кудрявую прядку за ухо. Не хотелось, чтобы о ней узнала мама. Она, конечно, обрадуется, но Уха не хотела разговоров и расспросов про профессию. На кухне ее ждал сюрприз: там сидела Нуха – её старшая сестра. Она работала в Организации Объединённых Новогодних Праздников, и поэтому часто моталась по командировкам.
— О, привет! – радостно вскрикнула Уха. – Когда ты успела прие-хать?
— Привет, — уставшим голосом произнесла Нуха. – Сегодня рано утром, пока вы спали. Я так рада, что наконец здесь! Она отхлебнула мамино-го какао с пухлыми зефирками и облизнула шоколадные усы. Тем временем мама достала из духовки свой новый пирог. Это, как и все ее другие пироги, был просто шедевр! Это было понятно с первого взгляда: мягкий, нежный, с корицей и вяленой клюквой, политый медом и посыпанный ореховой крош-кой. Уха отправила в рот кусочек, и он буквально растаял. От удовольствия в голове словно зазвенели бубенчики.
— Ну как? – спросила мама. По ее лицу было видно, что простым «очень вкусно» тут не отделаешься. Дело в том, что она уже какой год пыта-лась пройти конкурс «Лучший новогодний пирог». Приз там – внесение ре-цепта в «Книгу рецептов Деда Мороза». Конкуренция огромная! В прошлом году мамин кекс со специями и апельсинами отвергли за банальность, а в по-запрошлом с шоколадом и ананасом – за излишнюю экзотичность. Тоже мне!
— Превосходно! – промычала Уха, проглотила и добавила:
— Но лучше добавь еще немного имбиря в теста, а орехи облей ка-рамелью.
— Спасибо, – улыбнулась мама. – Нужно послать папе снежинку. Уха, напиши ему, чтобы купил имбирь.
Хорошо, — кивнула Уха и повернулась к сестре:
— Как дела на работе, Нуха?
— Все своим чередом. Если в этом месяце есть шанс выйти на меж-дународный уровень. Это моя мечта! Кстати, мы планируем программу по обмену. Всем уж очень хочется попасть в наше отделение.
— Еще бы, оно же главное! Если честно, не понимаю, почему тебя тянет в другие.
— Каждому свое. Главное найти подходящее, чтобы было по душе.
«Мда… Главное, чтобы сейчас не зашла речь о работе…» — про-неслось в голове у Ухи.
— Нуха! Да тебя можно на цитаты разбирать, да в папины детские сборники свставлять, – раздался ехидный голос с лестницы.
«А теперь точно зайдет…» — обреченно подумала Уха.
В кухню, зевая и тряся, словно хвастаясь, наполовину кудрявой головой, вошла Плюха – старшая сестра Ухи.
— Ты права, – сдержанно произнесла Плюха, обращаясь к Нухе, –к профессии нужно подходить ответственно. Вот я уже прошла десять курсов. Скоро буду работать не хуже, чем ты. Не хочу пускать всё на самотек и потом заворачивать конфеты в фантики. Она чопорно отправила в рот кусочек пиро-га и покосилась на Уху. С ее приходом вечно становилось неловко.
— А где Плюх? – Уха попыталась перевести разговор в прежнее непринужденное русло.
— Дрыхнет, — фыркнула Плюха. – Небось проснется часа через два.
— Не ворчи, — улыбнулась мама, — ему завтра впервые на работу, пусть отдохнет напоследок.
Сестра надулась. Ее, видимо, злило то, что Плюх уже может идти работать, хотя они одного возраста.
Когда пирог был съеден, мама, тщательно натирая тарелки «Чи-стящим снегом от Динь-Дона», спросила:
— Ну что, девочки, чем сегодня будете заниматься?
— К нам скоро приедет семья по обмену. Хочу подыскать им хо-рошее жилье, – доложила Нуха.
— А у меня сегодня мастер-класс, – гордо выпятила грудь Плюха.
— А я… — замялась Уха, — наверное, посижу и поделаю уроки.
— Отлично! – мамин голос заглушил самодовольный хмык Плюхи. Вздохнув, Уха поплелась в комнату. Она открыла дневник, чтобы посмот-реть, что было задано на каникулы. По теории украшения подарков задали придумать эскиз для подарочной коробки, которая подошла бы мальчику 6 лет, который увлекался конструкторами, космосом и предпочитал синий цвет. Уха вздохнула. Все дизайны, которые она придумывала, казались ей крайне посредственными. Такую коробку и родители могли бы под елку положить… Вот подруга Ухи, которую все звали Мандаринка за ее густые, ярко – оранже-вые волосы, делала необычные волшебные упаковки для подарков, умея при этом грамотно использовать теорию. Уха неплохо справлялась с предметом «Экономика праздника», но какая же скука сидеть и считать, сколько сладких подарков можно сделать из 58 тянучек, 23 вафель и 97 карамелек, если каж-дый подарок тяжелее другого на 50 гр. Даже читать это невыносимо! Но ни-куда не денешься, придется решать.
Уха вздохнула и открыла тетрадь. Тут в ее окно что-то постуча-лось. Она подошла и увидела бумажную снежинку. Уха схватила ее и прочи-тала надпись «Салют, Уха! Выходи на улицу, дело есть. Маша».
Уха сразу повеселела. Надев куртку и шапку с помпоном, она без сожаления покинула свой дом. В саду, рядом с заснеженной рябиной ее ждала подруга Маша.
— Уха, ты как никогда быстро! – Маша подбежала и обняла подру-гу настолько, насколько позволили ей это сделать руки на шарнирах.
— Привет! Что за дело? – поинтересовалась Уха, ужасно обрадо-ванная шансом наконец-то заняться чем-нибудь полезным.
— У моей напарницы, ну той противной Барби, начали, видите ли, выпадать волосы, и она пошла к мастеру, чтобы вставить новые. И теперь я осталась одна разбирать детские письма. Поток сейчас большой, без тебя не обойтись. Поможешь?
— Конечно! А ты хорошо умеешь читать детские письма?
— Вполне. Конечно, некоторые дети пишут так неразборчиво, но я уже привыкла. Пойдем скорее, по пути все объясню!
Пока они бежали к Машиной работе, Уха смотрела по сторонам. Везде сновали гномики-доставщики, несущие в руках разноцветные коробки, карамельные трости или красные мешки. Уха обожала эту предновогоднюю суету. Когда она в нее погружалась, то ощущала себя своей и нужной.
Снег все падал и падал, накрывая домики пушистыми покрывала-ми. Из здания, стоящего на холме над домом Ухи, по канатной дороге тяну-лись вязаные носочки на упаковочную фабрику. Офис Маши был на третьем уровне огромной холмистой системы и представлял собой достаточно боль-шой деревянный дом с разноцветными круглыми окошками и рождествен-ским венком на входе.
— Смелее, — пригласила Маша, распахивая дверь.
Внутри трудились не гномы, а такие, как Маша, — потерянные куклы. Ведь кому, как не тем, кто жил с детьми, разбираться в их подчерках и желаниях! Внутри помещения стояли два стола с печатными машинками, от которых была протянута красная веревка, уходящая через отверстие в сосед-нюю комнату. Рядом на тумбочках стояли большие коробки. Маша нажала на кнопку на столе, и в коробки откуда-то сверху упали свертки с письмами.
-Значит, смотри, — начала объяснять она, — тут у нас письма. Ты их читаешь и перепечатываешь согласно образцу, затем прикрепляешь к ленте, нажимаешь рычажок, и письмо отправляется в соседнее отделение. Понятно?
— Вроде понятно, — почесала затылок Уха.
Они приступили к работе. Вначале у Ухи был энтузиазм, ведь она работает! И даже не на каких-то там курсах, а на настоящей работе! Приносит пользу! Но это чувство быстро улетучилось, когда она открыла первое пись-мо. В нем огромными цветными буквами было написано что-то без пробелов на неком инопланетном языке.
— Маша! – испустила Уха крик помощи. – Что здесь написано?
— Да тут же все элементарно, — сказала Маша, едва взяв письмо в руки. – «Фа-фа» – это машинка. А это, очевидно, карандаши, «сКазК» — сказ-ки, а «сосалки» — леденцы.
— Как ты это понимаешь?
— Практика берет свое. Если нужно с чем-нибудь помочь – спра-шивай.
Постепенно Уха начала разбираться в примитивных словах вроде «ляля» или «бибика», но к подруге все равно обращалась часто. Да и станови-лось понятно, что Маша позвала ее не столько помогать, сколько просто за компанию. И хотя болтать им было действительно весело, во вкус работы Уха так и не вошла.
— Урааа! — раздался голос Маши спустя несколько минут тишины.
— Что случилось? – встрепенулась Уха.
— Смотри, какое мне письмо попалось, — подруга любовно погла-живала кусочек бумаги ладошкой. — Написано аккуратным подчерком и с кар-тинкой. А сам текст какой душевный! Оно точно может претендовать на вы-ставку.
— Какую еще выставку?
— Раз в год у нас проводится выставка самых красивых и трога-тельных писем. Найти такое считается большой удачей. Теперь в наступаю-щем году мне повезет!
— Здорово, поздравляю! – Уха искренне порадовалась за подругу, хоть и не совсем разделяла важность этого события.
После часа работы глаза Ухи начали уставать, но она не хотела бросать Машу, которая и так половину работы делала за нее.
— Упс, прищепки в машинке закончились. – сказала вдруг Маша. – Пойду принесу. Ты жди, я скоро.
— Хорошо, — кивнула Уха. В ее голове промелькнула мысль, не по-ра ли домой, когда она достала очередное письмо. Тут взгляд задержался на красивой елочке, нарисованной на листке, и на аккуратном подчерке. Это письмо было похоже на то, из-за которого ликовала Маша. Вот она обрадует-ся! Уха подбежала к окну и увидела ее пухленькую фигурку, тащившуюся по сугробам. Недолго думая, гномичка распахнула окно и начала кричать Маше, подпрыгивая на месте от радости. Однако крики Ухи так и не дошли до полу-чателя. Маша ничего не слышала из-за налетевшего свистящего ветра и плот-ной шапочки. Поняв бесполезность попыток докричааться, Уха стала закры-вать окно, но порыв ветра внезапно вырвал из рук письмо, которое тут же вы-летело на улицу.
От страха Уха не смогла даже крикнуть, только шумно выдохну-ла. Письмо тем временем, описав кривую дугу, влетело в открытое окно шо-коладной фабрики, расположенной неподалеку. Не помня себя от ужаса, Уха со скоростью Деда Мороза в новогоднюю ночь напялила на себя курточку и выскочила на уличу. Словно в тумане вбежала она в двери фабрики.
— Деточка, ты на курс будущих шоколатье? – спросил улыбчивый старичок на входе.
— Да! – соврала Уха.
— Тогда поторопись, он уже начался. Тебе на третий этаж.
В просторном помещении третьего этажа несколько гномов-рабочих следили за оборудованием для изготовления шоколада, а около ги-гантской версии стационарного маминого миксера столпилась группа тех, кто, видимо, пришел на мастер-класс. К ним Уха и решила примкнуть. Но ко-гда она почти приблизилась, то с ужасом разглядела стоящую в центре Плю-ху. Одетая по последней моде в свитер цвета «какао с маршмелоу», она наслаждалась всеобщим вниманием. На ее фоне красно-белые колготки, ко-торые раньше нравились Ухе, выглядели нелепо и делали ноги похожими на две кривые леденцовые трости. А вместе с зеленым платьицем и пушистой кофтой создавался вообще эффект малолетки. Да, походить ближе была явно плохая идея. Но тут Уха заметила письмо — оно зацепилось за переключатель скоростей на этом самом миксере. Нужно скорее действовать! И Уха реши-тельно подошла к группе.
— Привет. Ты кто такая? – окликнул ее один из гномов.
— Я т-тоже на мастер-класс. – пискнула она.
— Плюха, это же твоя сестра! На год тебя младше, а уже думает о профессии. Мне бы такую ответственность. – подмигнул ей другой гном. Видимо он плохо знал Плюху, раз позволил себе ляпнуть такое. Глаза сестры мгновенно сузились и налились злобой. Уха сжалась, предчувствуя скандал.
Но от растерзания ее спасла наставница, внезапно оказавшаяся ря-дом. В руке она держала ключ, которым завела миксер.
— Ну что, посмотрели, вдохновились? – с энтузиазмом произнесла наставница. – А теперь, кто хочет забраться на миксер и включить его?
«Это мой шанс достать письмо», — подумала Уха и выпалила:
— Я хочу!
— Я тебя не замечала раньше. Ты маленькая, поэтому тебя и не видно. Зато самая смелая! Иди, – прощебетала наставница.
Уха, взбираясь по стремянке, чувствовала себя настоящей герои-ней. Оказавшись наверху, она быстро выхватила письмо из включателя и прижала его к груди. Дело сделано. Теперь нужно было включить миксер и дело с концом. Это Уха часто делала на мамином миксере: нужно было сдви-нуть красный рычажок с нуля. Окрыленная удачей, она крутанула его аж до цифры 4 – самой большой скорости. Результат не заставил себя долго ждать. Миксер взревел и, подпрыгивая, начал яростно размешивать шоколад в мис-ке, разбрызгивая его во все стороны.
Гномы бросились в рассыпную, и лишь Плюха не успела среаги-ровать и оказалась в головы до ног забрызганной шоколадом.
Это был провал…Уха застыла от ужаса.
Спустя несколько секунд крик наставницы «Выключай!», раздав-шийся сквозь смех гномов и ругань сестры, заставил Уху прийти в себя. Она дернула рычаг в обратную сторону и, обессиленная, спустилась на пол, заля-панный шоколадом.
К ней тут же подбежала разъярённая Плюха.
— Ты что за цирк тут устроила! – вопила она. – Специально при-шла, чтобы меня опозорить, да? Сама ничего не умеешь, так еще и мне все испортить решила! Чего ты молчишь?
— Я просто … — Уха протянула письмо Плюхе, желая все расска-зать, но слова не клеились.
— Что? Что? – разоралась сестра пуще прежнего. – Раздавала ду-рацкие листовки? Молодец! Однако, похоже, тебя сейчас лишат премии!
На этих словах она схватила письмо и разорвала его сначала напо-полам, потом еще напополам и еще раз. За этими движениями Уха следила как в замедленной съемке. Затем Плюха швырнула обрывки на пол и, рыдая, убежала прочь. Дрожащими руками Уха собрала в карман кусочки. К ней по-дошла наставница и сказала, что мол ничего страшного, но Уха будто не слышала.
Не разбирая дороги, она вышла из здания и зашагала сквозь су-гробы.
Порванное письмо… Что же теперь будет? В голове проносились плохие мысли одна за одной. Если об этом кто-нибудь узнает, то ее наверняка оштрафуют или еще хуже – запретят работать. И все, гномичья жизнь Деду Морозу под сани…
— Уха, а куда это ты ушла? – словно из ниоткуда раздался голос Маши. — Что-то случилось? У тебя вид, будто по тебе снегоуборочная машина проехала.
Уха, набрав воздуха в грудь, произнесла:
— Я порвала письмо! – и она продемонстрировала клочочки быв-шего детского шедевра.
Маше потребовалось несколько секунд, прежде чем ответить:
— Вот это дела… – она была шокирована. –Это очень-очень плохо. Я даже никогда такого не встречала…
— Со мной будет что-то страшное? – с трепетом прошептала Уха.
— Да причем тут ты… – махнула рукой подруга.
— Как это, причем здесь я? – нахмурилась гномичка. Она, конечно, осознавала свою вину, однако все же думала, что Маша ее поддержит или даст совет.
— Ты не поймешь… – раздосадовано отвернулась кукла. – Честно, не знаю, что тебе делать.
Вот такого Уха точно не ожидала. Внутри будто все рухнуло. Она была одновременно и зла на Машу, и чувствовала перед ней вину.
— Пожалуйста, не рассказывай никому, – попросила она. — Я поста-раюсь придумать, как все исправить.
Снегопад начался еще сильнее. Уха шла быстро, сама не зная ку-да. Домой – не вариант. Плюха нажалуется маме, а ее будет ждать разбор по-летов, чего бы не хотелось. Тем временем Уха обнаружила, что забрела в чу-жой район и стояла напротив низкой, но просторной библиотеки из сруба. Она ни разу не была в библиотеке, ведь ее папа был издателем, а значит, в до-ме всегда было полно книг. Однако Уха чувствовала: это то, что ей сейчас нужно. Возможно, там есть книги про письма, а может быть, там просто ни-кто не будет ее дергать. Она решительно толкнула дверь. Внутри оказалось довольно уютно: куча стеллажей с книгами и скамеечки напротив каждого. Рядом за столиком сидел библиотекарь, по круглым очкам которого скольз-нул дневной свет. Уха успела разглядеть на нем колпак и рубашку без рука-вов зеленого цвета.
Уха нашла полку с названием «Все о детских письмах» и приня-лась с рвением изучат корешки. «Детский подчерк и как его понимать», «Са-мые частые подарки», «Лучшие письма в истории», «Сложные случаи жела-ний» — ничего про то, что делать с порванным письмом. Но с другой стороны, а что бы посоветовали в книге, если перед тобой лежит разорванный лист? Уха выложила на столик все кусочки. Они были мало того, что разорваны криво, так еще и испачканы в шоколаде. Может, если склеить, то будет видно хоть что-то. Посередине зала стоял ящик с всякими письменными принад-лежностями. Уха подскочила к нему и начала там рыться, гремя карандаша-ми. Но клея не было. Разочарованная, она вернулась назад и упала головой на стол.
— Что-то подсказать? – раздался хрипловатый голос из-за спины.
Уха обернулась. Позади стоял библиотекарь. Теперь Уха могла хорошо его рассмотреть. Судя по всему, ему было ненамного больше лет, чем ей самой. Лицо его показалось Ухе странным. Глаза (возможно, за счет боль-ших очков) выглядели крошечными, волосы были слишком темными и не кудрявыми.
— Мне ничего не надо, – буркнула Уха.
— Уверены? – он поправил очки на лбу и зевнул. – У вас даже кар-точки нет, да и книги вы сейчас не читаете. Почему бы не присоединится ко всеобщему веселью на улице?
Уха не нашла, что ответить. Тогда он заглянул ей за плечо и уви-дел обрывочки, которые она мгновенно закрыла руками. Стратегический просчет. Теперь точно не избежать подозрений. Однако библиотекарь лишь пожал плечами и направился обратно. Тут Уха задумалась. Может, все-таки рассказать ему о случившемся? Хотя она и собиралась сохранить все в тайне, но становилось понятно, что без помощи не обойтись. Попытка не пытка, да к тому же, каким бы странным он не выглядел, вряд ли побежит кому-то рас-сказывать.
— Эмм… Прошу прощения, — крикнула Уха. – Мне, наверное, не помешает помощь.
Библиотекарь тут же подошел.
— Все-таки желаете карточку?
— Нет, можете меня просто выслушать?
— Х-хорошо, – на его лице отразилось некое смятение. Было видно, что помощь он предлагал только из вежливости.
Уха рассказала и про письмо, и про случай на фабрике, разве что не упоминая имя Плюхи. Глаза ее слушателя округлялись от удивления. Ко-гда Уха наконец закончила, он выдохнул:
— Ну и дел ты наворотила!
— Да это я уже поняла, – вздохнула Уха, которая уже оставила надежду услышать от кого-нибудь что-то, кроме слов сожаления, и добавила: – Мне теперь поможет только волшебство.
— Это д,. – задумчиво произнес ее собеседник.
Гномичка немного надулась и произнесла:
— Но мы же не эльфы какие-то! Что теперь, вообще ничего не сде-лаешь?
— Знаешь что? – он внезапно вскочил. – Я помогу тебе. Одевайся, я отведу тебя в одно место. Кстати, меня зовут Рун. Полное имя не скажу, все равно не выговоришь.
— Правда? – от радости Уха тоже подскочила. – А меня зовут Уха! Только как ты мне поможешь, если сам знаешь, что поможет только волшеб-ство?
Рун не ответил. Он начал собираться: натянул на ноги какие-то странные ботинки, надел зеленого цвета курточку. И, будто нехотя, снял с го-ловы колпак, чтобы надеть шапку. И хотя новый знакомый сделал это доста-точно быстро, Уха успела разглядеть то, что его уши были слегка заострены, прямо как у … эльфа! Рун, похоже, заметил, как она на него уставилась, и резко спросил:
— Что-то не так?
— Ты что, эльф? – выпалила Уха, не задумываясь о некорректности вопроса.
— Да, наполовину, – нехотя признался он. – А иначе стал бы я тебе помогать, если бы не мог ничего сделать?
Они уже вышли на улицу, где продолжали медленно кружить крупные сверкающие хлопья снега. Уха боязливо следовала за новообретен-ным другом. Хотя друг — это сильно. Он уже не выглядел угрюмым, но и не был настроен дружеский лад. Шел Рун быстро, не оглядываясь, и гномичка еле за ним успевала, понимая, что медлить было нельзя.
