Я прислоняюсь к прохладному стеклу и наблюдаю, как за прозрачным барьером мелькают обрывки одной картины. Смотрю на проносящиеся мимо меня виды и слушаю шум дороги. Как ни пытаюсь я присмотреться внимательнее, постараться и собрать вместе разрозненные части, соединить их в единое целое, сложить пазл, гармония единства отдаляется от меня всё дальше и дальше. Отдаляется каждый раз, когда я приближаюсь к ней. Отдаляется вместе с уплывающими за пределы моего зрения видами, мелькающими за прохладой стекла.
Я вижу, как снаружи проносятся высокие силуэты деревьев, их раскидистые ветви, уныло раскачивающиеся от эха ударов хлёсткого ветра, непрестанную серость дорожного полотна, разбросанные по мутному небосклону перья облаков. Отчётливые формы, чёткие границы между ними, этими обособленными друг от друга единицами, мгновениями представляются мне одной частью одной незавершённой истории. И все формы сливаются, складываясь в необыкновенную мозаику; все цвета смешиваются, и на небесной палитре возникают невиданные оттенки. Кажется, когда-то это уже случалось. Где-то в прошлом, далёком и недавнем.
Тогда я перестаю чувствовать границу между настоящим и прошлым. Я не могу взять под контроль будущее, ведь не понимаю, где оно начинается и как ощущается. Если меняется мир вокруг, то неизбежно меняюсь и я. Я – это составная частица того злополучного пазла, который мне всё никак не удаётся собрать. Может это и есть причина моих многочисленных неудач. Ведь мало того, что давно размылись границы между тремя временами, теория о существовании которых изначально казалась идеей сомнительной, – теперь я не могу ответить себе на вопрос, где заканчивается «я», где оно начинается. Все слова, когда-либо высказанные и невысказанные мной, каждое моё сознательное или бессознательное движение, каждое моё прикосновение или прикосновение ко мне – разве всё это не «я», навсегда оставшееся неизгладимым следом во времени? Не может ведь так запросто испариться частица, ненароком оставленная случайной жизнью.
В беспрерывном цикле обновления я щедро одариваю окружающий мир энергией древних звёзд, из которых состоят и моё «я», и высокие деревья, и дорожное полотно, и хлёсткий ветер, и мутный небосклон, и падающие с него, вопреки прогнозам, первые слезинки ливня. Всё также смотрю я на мелькающие снаружи виды, уже поблёкшие в туманности моросящего дождя, и отрываюсь от стекла, которое недавно было прохладным, согретого теперь моим теплом.
