XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Они отдали жизни, чтоб мир продолжался,

Наступала весна, было пение птиц,

Чтоб мальчишка другой в объектив улыбался

И смущенно глядел из-под длинных ресниц.

Камин в квартире бабушки. Треск огня. Ковёр с восточным орнаментом, который по старой кавказской традиции висел на стене. И светильник – единственный источник света в спальне. Всё дышит уютом, порядком и покоем.

Из школы, когда уже стемнело, я пришла к бабуле с новостью, которую она, как и я, очень долго ждала: стали известны результаты олимпиады.

-Бабуля, я стала победителем!

-Ура-а-а! Я знала, что так будет, внученька! Мо-ло-дец! – Бабуля всегда радовалась моим успехам.

-Предлагаю тебе в честь победы отведать моих пирогов! Твои любимые – с картошкой! Надо признаться, пироги она делала отменные. Их аромат будил во мне самые тёплые воспоминания детства.

Бабушка отошла, чтобы поставить чайник, а я, уютно расположившись в её любимом кресле, рассматривала старинный шкаф. Вдруг мой взгляд упал на какую-то шкатулку. Раньше я не видела её. Шкатулка была чёрного цвета, а её приоткрытая крышка была украшена золотистыми узорами, утончённо обвивающими цветочек, располагавшийся посередине. Любопытство взяло верх, и я решила открыть шкатулку. Внутри лежала фотография, с трогательной надписью: «На долгую память. Тазрет. 1940г.». Со снимка на меня глядел черноволосый мальчишка. Лицо у него было худощавое, брови густые, нос широкий, а на голове была шапка-папаха. Его взгляд показался мне очень глубоким, проникновенным. Всматриваясь в лицо мальчика, я задумалась. Сороковые годы. Страшное время. Война, которая унесла жизни людей, украла детство у мальчишек и девчонок. Вот и этот ребенок смотрит на меня с фотографии, даже не подозревая о том, что скоро его привычный мир рухнет. Как сложилась судьба этого мальчика? Может он мечтал о чём-то? Суждено ли было его мечтам сбыться?

Мои размышления были прерваны скрипом двери. Улыбаясь, бабушка зашла ко мне в комнату и позвала к столу. Я направилась в кухню, вдыхая аромат пирогов, разносившийся по всему коридору. Севши за стол, я решилась спросить про свою находку и неуверенно произнесла:

-Я-я-я… тут нашла фотографию…

Бабушка посмотрела на меня и изменилась в лице. Улыбка пропала с её лица, а взгляд потух. Вздохнув, она с любовью посмотрела на фотографию родного человека, которую я держала в руках. Бабушка подошла к окну, посмотрела вдаль, что-то вспоминая…. А затем начала свой рассказ.

Тазрет, мой дядя, был очень красивым мальчиком. Он учился в Лескенской школе, всем сердцем любил национальные танцы и мечтал после окончания учёбы посвятить жизнь этому делу.

Разница в возрасте у нас была небольшая, поэтому я проводила с дядей очень много времени. Жили мы тогда в простой деревеньке среди высо-о-о-ких гор Лескена, недалеко от Хазнедонского ущелья. Старые домики. Свежий воздух, наполняющий лёгкие. Пасущиеся вдоль дороги коровы.

За день мы успевали очень многое. Сначала кормили животных, среди которых был у нас шустрый кролик-малыш с серой шубкой. Он постоянно куда-то убегал, а мы искали его смеясь. Затем мы заходили домой, топили печь, пока ждали взрослых, и пекли лепёшки. Когда дела были сделаны, Тазрет отводил меня на озеро. Мы играли в догонялки, бегая по мягкой и пушистой, словно облако, траве. Кристальная вода озера сохраняла воспоминания. К закату солнца мы с Тазретом возвращались домой. Величественные горы ущелья следили за нами, будто опекая.

Бабушка рассказывала, как сильно радовались они, будучи детьми, всему, что происходило. На лице её появилась мягкая улыбка, она отвела взгляд, а глаза её наполнились мечтательной трогательностью… Вместе было весело делать всё! Жизнь у нас была счастливой и беззаботной. Природа родной земли, самые близкие люди рядом, мечты — что ещё нужно для счастья?!

Прошёл год с половиной. И картина счастья и беззаботности сменилась адом.

24 октября 1942 года. В небе над Кабардино-Балкарией появился самолёт-разведчик «Фокке-Вульф». А на следующий день немцы оккупировали территорию всех городов и сёл Кабардино-Балкарской Республики.

К тому времени Тазрету исполнилось всего 15 лет. В столь юном возрасте его невероятная любовь к родной земле, к своему народу и к семье смогла затмить страх, ужас и растерянность, так глубоко тогда поселившиеся в сердцах людей. Твой прадедушка вместе со своими друзьями, юными танцорами, организовал небольшой партизанский отряд. Дети не могли сидеть сложа руки. Как можно было просто смиренно ждать, слыша звуки стрельбы и бомбёжки, в то время как история твоего народа, все воспоминания о нём безжалостно уничтожаются? Был среди участников группы мальчик, который очень хорошо знал местность. Это был лучший друг твоего прадеда. Звали его Хажбачыр. Он постоянно находился рядом с Тазретом. Когда мальчики перемещались на лошадях (на Кавказе в те времена верховой езде обучали с детства), Хажбачыр стоял во главе, показывая дорогу. Сразу ним ехал Тазрет. Дети поджигали немецкие склады, работали в тылу, на заводах, помогали снабжать армию продовольствием, добывая продукты.

В Нальчике, как и везде, тогда происходили ужасные события. Гитлеровцы считали, что такую небольшую территорию получится взять быстро, поэтому сопротивление жителей республики вызвало ярость фашистов. По приказу командующего германской армией фельдмаршала фон Клейста нацисты начали безжалостно расстреливать жителей Кабардино-Балкарской Республики, а тела сбрасывали в ров. Начались массовые аресты. Пытки. Взрослых в городе почти не осталось. А вот детей, родителей которых убили, было много. Очень много.

Сироты оставались в разгромленных домах, они страдали от голода. Неоткуда было брать пропитание: малыши хватались за каждую крошку хлеба. Им было холодно. Они спали, боясь издать хоть малейший звук и вздрагивая от каждого шороха. Сном это и не назовёшь. Каждую ночь мысли об увиденном поглощали невинных детей всё сильнее… Боль от потери родителей, их убийство прямо на глазах… Невыносимо.

Спасти несчастных детей любой ценой, вырвать из лап убийц! Именно такая задача стояла перед отрядом Тазрета. Было принято решение вывезти детей, оставшихся без родителей, из Нальчика и спрятать их в убежище. Добраться до него было можно, только пройдя через лес. А туда фашисты не ходили, потому что панически боялись партизан.

Во время очередной вылазки, взяв с собой Хажбачыра и ещё двух мальчиков, Тазрет отправился на улицу Гурфова. Всадники оставили лошадей в стороне и подошли к дому Кумаховых. Здесь жили самые близкие друзья родителей Тазрета. Вспомнилось, какой оживленной была эта улица раньше. Тазрет приезжал частенько к своему другу Альберту, они играли во дворе. За игрой любили наблюдать дедушки, обсуждая предстоящий сенокос, политику. Больно было принимать то, что видел Тазрет на той же улице теперь. Пустые полуразрушенные дома. Звенящая тишина.

Партизаны подошли к нужному объекту ближе. Вдруг из дома, в котором еще недавно так тепло принимали Тазрета, вышли немцы. Мальчики едва успели спрятаться за углом. Фашисты уселись на скамейку, на которой по вечерам любила сидеть бабушка Хайшат со своими соседками. Кто-то вязал, кто-то делал пряжу. А невестки вечером выносили угощенья… Теперь же на скамейке сидели фашисты. С угощеньем, которое несло смерть.

Один из немцев держал в руках хлеб, второй держал на поводке двух псов. Фашисты кормили собак хлебом. Овчарки были сыты, поэтому на хлеб не бросались. Вдруг немец крикнул: Komm hierher! Из-за угла вылез мальчишка в оборванной одежде. Тазрет узнал в нём Альберта. В голове не укладывалось, что и он остался один! Альберт весь дрожал, выглядел ужасно испуганно. Он медленно подошёл к немцам. Тот, что сидел слева, поднял кусок хлеба и кинул его мальчику. Опухший от голода ребенок повернулся, с надеждой посмотрел на немцев и бросился на хлеб, забыв об опасности. Дрожащими ручонками Альберт поднес кусочек ближе к губам. И тут же раздалась автоматная очередь. Хохот фашистов.

Очнулся Тазрет уже в сарае. Он не помнил, как набросился на фашистов. Как получил удар прикладом. В голове он прокручивал страшную картину: на земле лежит мертвый ребенок и крепко сжимает кусочек хлеба в кулачке. Ненависть к захватчикам переполняла его. И пусть впереди его ждут пытки и мучительная смерть, он не сдастся! Он верил, что люди будут продолжать ожесточенно вести борьбу с захватчиком.

Сарай, в котором находился Тазрет, был перегорожен двумя бревнами, а за ними лежала солома. Мальчик чувствовал ужасную боль в ноге, но терпел. Оглянувшись, рядом с собой он увидел одного из своих товарищей и полураздетых незнакомых ему мальчиков. Сарабий сообщил ему, что Хажбачыр и Азамат смогли спастись. Через щели в стене Тазрет увидел, что кто-то направляется к сараю. Зашли немцы и бросили на пол изуродованное тело мальчика. Одного за другим выводили из сарая детей. Один за другим появлялись новые тела. Бледные, почти белые. Сердце сжималось всё сильнее от безысходности. В третий раз открылась дверь. Вошёл немец со словами: «Tötet die Jungen!». Вывели Сарабийя. Комок подкатил к горлу. «Держись, Сарабий, не показывай этим гадам своих слез», — прошептал Тазрет. Через час, показавшийся вечностью, щеколда двери отворилась. «Schnell» , — немец направил автомат на мальчика…

Полная тишина, только горный ветер, повидавший всё, воет, словно сообщает об ужасном горе. Матушка Тазрета сидит на крыльце, и сердце её воет с такой же болью.

Я держу в руках фотографию своего прадеда и понимаю, что его мечты так и не исполнились. Жизнь его была прервана, искрение надежды растоптаны. Детство Тазрета, его товарищей, всех детей было украдено войной… Они не допели и не доиграли.

Пока враг безжалостно уничтожал всё на своем пути, маленькие дети делали то, что приближало большую Победу. Пронося сквозь всю войну свою любовь к Родине, они стали отображением добра, победившего зло, несмотря на все возникавшие непосильные, казалось бы, трудности. Благодаря стойкости каждого из них есть мы.

Сейчас, слыша детский смех, видя счастливые личики детей, я вспоминаю о прадеде, о судьбах тех, кто отдал свои жизни за нас. О них нужно помнить и стараться делать всё, что в наших силах, чтобы этого больше не повторилось.