X Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Круговорот безумия, очерченный общим безмолвием. Как вам такая композиция? Дерзкая, буйная, неподвластная, а также недоступная простым людям. Им остается лишь смотреть на неё, приковав взгляд к своим тусклым экранам телевизора, и наблюдать за триумфом девушки, как за собственным, то есть, с безудержным вниманием и, естественно, восхищением. Обычный цвет глаз. Его никто не запоминает всерьез, фокусируясь на странной прическе или вычурном наряде. Эстелла любила отвлекать внимание от своих глаз своим поведением, своими образами, своей харизмой, кутаясь в оболочки фальши и лжи, лишь бы никто не заметил горестей на ее душе. Двойная игра, но общество терпит таких обманщиков, как она, с превеликим восторгом, а потому не прогоняет с подиума, перелистывая глянцевые журналы новой коллекции.

Иногда хочется побыть собой. Девушка вновь окрашивает свои волосы в бордовый, задерживая дыхание от кома в горле. Иногда хочется скрыться от чужих взглядов и дать себе слабину, хотя бы один раз. Бешенный круговорот событий затянул ее полностью в свои объятия и не отпускал долгое время, считая, что она недостойна отдыха. Недостойна для искренности и понимания со стороны близких. Особняк отзывался в ней лишним тяжким грузом, мышцы уставали держать надменную улыбку, а руки заламывали в попытках придумать идею для нового образа. Интересный факт: людям наплевать, какая ты внутри, им важна твоя внешняя оболочка, вульгарная и вызывающая, притягивающая. Особенно если ты звезда в мире моды. Особенно, если ты Круэлла.

Краска пахнет едко, заполняя помещением вонью, но она терпит, потому как знает, что неприятные ощущения скоро пройдут, а она станет сама собой, превратившись из пакостливой дизайнершы в простую девушку, желающую отдохнуть от городской суеты. Особняк в такие моменты кажется настоящим домом лишь наполовину, для ещё одной ему нужна одна вещь. Точнее тот, кто принимает ее такой, какой она является на деле.

Джаспер. Это имя она выговаривает с разной интонацией. Едко, когда хочет уколоть его да побольнее. Игриво, пытаясь одурманить голову и въесться в душу, как навязчивое желание чего-то. Безразлично, когда она устаёт, работая допоздна, или погружена в свои мысли. Тепло и искренне, когда остается наедине с ним. Его куртка и простой тёплый взгляд способен излечивать даже самые тяжёлые раны.

— Приятно выйти из образа. — она цепляет улыбку, самую искреннюю и счастливую, на какую только способна, когда в незапертую ванную заходит объект ее мыслей, остановившись в проходе. В такие моменты даже Джаспер чувствовал себя намного лучше, чем раньше. — Недельный показ мод завершён, и я могу с чистой совестью отдохнуть.

— Рад слышать. — чужой голос отдаёт легкой хрипотцой от сигарет, привлекая к себе внимание. Парень выглядит усталым, но в то же время приободрённым, точно случилось нечто хорошее за эти несколько часов. — Эстелла.

Собственное имя звучало по-другому из чужих уст. Оно притягивало к себе, обнимало невидимыми лапами и успокаивало даже тогда, когда обладательница псевдонима находилась в ярости, граничащей с безумием. Вот так просто — одним словом — остановить ее и заморозить в ступоре умел только Джаспер.

Только называл родным именем ее он редко, обычно в такие спокойные моменты, которые вскоре сменятся на очередной фарс и круговорот сумасшествия. Круэлла для него была на втором месте, что очень радовало. В конце концов, иногда и сильные женщины могут плакать.

— Выглядишь счастливым. — девушка цепляет свою весёлую улыбку, прежде чем смывает остатки красителя с макушки. Бордовый цвет выглядел спокойным, более приземлённым. Она прикрывает глаза челкой, чтобы никто даже не заподозрил творящееся у нее на сердце. Читать по взгляду — еще одна способность Джаспера.

— Все точно в порядке? — он спрашивает это мимолетно, продолжая стоять на пороге. И хмыкает, когда собеседница вспыхивает от укола совести.

— Да, я… — она ищет глазами окончание собственной фразы, напоминая себе, что не должна доставлять проблем близким людям. Того случая с Баронессой и поджогом ей хватит на всю оставшуюся жизнь. — Я просто устала, думаю.

Дистанция. Эстелла не любит осознавать, что дорогие люди имеют свойство покидать ее и забываться в подкорке памяти. Она не привыкла обниматься с людьми, не привыкла касаться собеседника руками или хотя бы давать «пять» в дружелюбном жесте. «Чем больше прикосновений, тем больше привязанности» — рассудок твердил ей это по десять раз на дню, если не больше, а простая фраза слилась с ее эго, оставшись там навсегда. Нет никакой надобности протягивать руку другим людям, если они могут тебя оттолкнуть. Максимум, из вежливости, однако чего она стоит, когда в твоих ладонях сконцентрирована власть и всеобщее обожание?

Джаспер знал это правило наизусть. Он никогда не делал лишнего шага вперёд, если сама Эстелла не позволит. Никогда не пытался посягнуть на ее личное пространство, оставаясь в стороне. Да, нередко вспыхивал от чужого пренебрежения, однако не переступал черту. Оставался так, как удобнее девушке. Там, где ей виднее.

Сердце иногда останавливается от желания сократить расстояние между ними. Совсем немного, но даже так ноги всегда срастались с почвой. Глаза устремлялись невольно на физиономию собеседника, подмечая самые незаметные и бесполезные детали. Это глупо. Но необходимо для неё, для Эстеллы. Круэлла могла позаботиться о себе самостоятельно, делая самые глупые и безосновательные вещи. Две стороны одной медали. Две половины одного человека.

— Ты ведь знаешь, что я всегда готов тебя выслушать и поддержать. — он спрашивает вкрадчиво, затем, точно опомнившись, поправляет. — Мы.

— Ты слишком хорошо меня понимаешь, и так с самого детства. — она усмехается горько, сушит волосы полотенцем, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас имя Джаспер носило исключительно насмешливый характер. — С полуслова, точно знаешь меня долгие годы.

— Мы знакомы уже десять лет. — карие глаза блеснули теплотой, от которой наворачиваются слёзы по былым временам. Но девушка стойко удерживает себя от излияний эмоций, кивнув головой. — И через многое прошли.

Эстелла улыбается. Наверное, этот хитрый, бывалый воришка был прав, хотя бы отчасти. Они действительно прошли через множество опасностей, открыв самое сокровенное в своих сердцах. «Нет, Хорос так хорошо меня не понимает, в отличие от тебя» — молчаливо думает она, вешая полотенце на крючок. Как приятно быть счастливым человеком, находясь рядом с близкими людьми. Иногда эта истина слишком поздно ударяет в голову, но даже так девушка благодарна за то, что у неё такие хорошие друзья. Благодарна Эстелле за то, что эту частицу жизни хранят и оберегают долгие годы.

— Ты прав. — она проговаривает это, делая самую абсурдную и смелую вещь за сегодняшний день — касается чужого плеча, махнув большим пальцем по скуле. — Как и всегда, собственно.

Джаспер затаивает дыхание, заворожённо наблюдая за привычной ему Эстеллой, той самой, которая не оставит без внимания и попытается приободрить хотя бы немного. От неё веет шампунем со вкусом граната, а также ароматом кофе, который он любит пить пополудни. «Остановись» — невольно кричат остатки здравомыслия, не позволяя совершить ни единого движения. Такие моменты слишком хрупки и дороги, чтобы сламывать их каждый раз от не того взмаха руки или улыбки. Потому он смотрит, долго, пристально, точно пытается понять, что творится на уме у подруги и что она так тщательно пытается скрыть в своих глазах.

— Иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сама. — пускает она смешок, немного отойдя в сторону.

— Тебе кажется. — спокойно пожимает он плечами, втягивая воздух. Пронесло. — Раз… ты устала, то не против устроить чаепитие со сладостями?

— Читаешь мысли, Джаспер. — улыбается она, заостряя внимание на чертах чужого лица. Теперь это имя она произнесла со слишком странной, новой интонацией, которая пугала и успокаивала одновременно.

В глазах светится приятное чувство, которое видит только Джаспер. Он видит, но молчит об этом, улыбаясь более счастливо, а после ерошит окрашенные волосы под недовольный взгляд, в котором мерцало одно только известное ему чувство.

В конце концов, у каждой медали есть две стороны, и какой она повернется — никто заранее не знает.