Я тогда был молод, но не глуп и достаточно хорош собой. Она была обворожительна и прекрасна, как и сейчас, наверное. В ней было что-то таинственное, загадочное, недостижимое. Это и притягивало, поэтому, я уверен, она всегда достигала своей цели. Но не со мной. Точно не со мной. Сейчас, вот уже много лет я… а кто я? На этот вопрос давно потерялся ответ. Кто-то скажет, что затворник, отшельник, дурак. Я уже давно закрылся в себе и спрятался от внешнего мира, от общества, со мной остался единственный близкий человек — моя сестра. Та девушка забрала у меня почти все самое дорогое из прошлой жизни, я обречен беседовать с торопливыми муравьишками, спокойно падающим листом клена и даже с низко ползущим уродливым червем. Да, с последним мы стали очень похожи с того дня. Но лучше уж жить так, быть гнусным червем, чем быть с ней, с той ведьмой, с которой мне довелось встретиться.
Я жил тогда (сейчас уже даже не вспомню, когда именно) в своей небольшой уютной квартирке. Не роскошно, но и жаловаться не смею. У меня было всё, что нужно для обычной жизни молодого парнишки: еда в холодильнике, теплая постель и несколько близких друзей. Я жил своей размеренной жизнью, пока Элисон Грос все не испортила. Ведьма. Впервые я встретил ее у реки, спеша на занятия. Эта девушка невольно привлекла мой взгляд. Ее огненные развевающиеся по ветру волосы, легкое ярко-фиолетовое платьице, изящно подчеркивающее фигуру, сильно выделяли ее на фоне блеклой воды и светлого безоблачного неба. А еще она смеялась. Самым заразительным смехом, который я когда-либо слышал. Она посмотрела на меня, улыбнулась и продолжила дальше разглядывать жемчужные ромашки, растущие у ее ног. Я прошел дальше.
Мы встретились еще не раз. На следующий день она подошла ко мне, протянула свою худую тонкую ручку и, сказав что-то вроде «привет, я Элисон Грос», отдала мне маленькую позолоченную брошку в виде кубка. Не знаю почему, но я сразу ее надел. Я уже говорил, что Элисон обладала волшебной силой. С ней ты забывал про все. Так произошло и со мной. В тот день я не пошел на учебу, а остался с Элисон. Время с ведьмой пролетело незаметно. Уже поздно ночью я вернулся домой, аккуратно положил брошку на тумбочку и уснул, а проснувшись, почему-то решил не надевать ее снова. Утром я опять не пошел на учебу. Элисон ждала меня у дома. Это повторилось несколько раз. Стоит сказать, что, когда мы с Элисон были вдвоем, она никогда никого ко мне не подпускала. Я даже не заметил, что перестал отвечать на письма друзей, забыл про дела и даже не здоровался со знакомыми на улице. Девушка постоянно приходила на наши встречи с подарками, хотя мы знали друг друга всего пару дней. Она вручила мне яркий пурпурный плащ, похожий на ее платьице, а еще белоснежную рубашку. Я не понимал, что происходит: все это больше напоминало иллюзию или сон. Ее дары я всегда складывал аккуратно и ровно в одно и тоже место— на прикроватную тумбочку: пурпурный плащ, затем рубашку и позолоченную брошь… но ничего из этого я так ни разу и не примерил, кроме броши в первый день. В какую-то из тех злосчастных наших встреч пошел дождь. Словно длинными, неуклюжими пальцами он барабанил по асфальту. Собиралась гроза. Мы с Элисон зашли ко мне. Почему-то мне стало неуютно. Моя теплая светлая квартира вдруг потускнела. Зато девушка казалась еще ярче на фоне серых стен. Она села за кухонный стол напротив, и меня обдало холодом, по телу пробежали мурашки. Элисон тихо, медленно, словно заклинание (или проклятие), произносила очень сладкие слова, от которых сводило зубы. Признавалась в вечной любви, обещала всегда быть рядом, одаривать меня всем, чего я только пожелаю. Но я не хотел. За дни с Элисон я потерялся. Даже не мог вспомнить, сколько времени прошло со дня нашего знакомства: день или два? неделя? месяц?
Пока она говорила ту приторную речь, мне становилось все хуже. Будто бы что-то лопалось внутри, челюсть ломало, а руки погружались в сильный тремор. Элисон уже не казалась такой легкой. Огненные волосы норовили сжечь все на своем пути, а ее глаза налились темным медом. Мне стало страшно. Я остановил Элисон. Взял аккуратно уложенные подарки и протянул их ей. После сказал что-то очень банальное и сожалеющее, что-то о невозможности ответить теми же чувствами. На большее меня не хватило. Горло пересохло. Она закричала и бросила все свои дары на пол. Брошь со звоном раскололась, а Элисон взорвалась истошным криком и кинулась мне в ноги. Я не знал, что делать, и только ощущал дикий ужас каждой клеткой своего тела. Элисон начала кричать что-то про мою обреченность и никому ненужность. Я не мог больше этого вынести. Добежав до спальни, я закрылся и укутался в теплое одеяло. Стало тихо. Через несколько минут прямо за дверью в комнату послышался сладкий голос: «Знай, что теперь ты все равно всегда будешь со мной». После все стихло. Я моментально уснул. На утро все было как обычно, и дары Элисон Грос лежали на кухонном стуле так же аккуратно сложенными: пурпурный плащ, рубашка и осколки позолоченной броши. Я закрыл входную дверь на ключ. За ночь дождь кончился.
Спустя несколько дней я съехал с той квартиры. Сначала в другой район, а после в небольшую деревушку. Тут я живу и сейчас. Учусь заочно. Из моей жизни исчезли люди, и вряд ли когда-либо еще они появятся. Только раз в неделю сюда приезжает моя старшая сестра. Мы немного общаемся – перекидываемся парой фраз. Она заботится обо мне, а я ее очень сильно люблю. Не знаю, кем была Элисон Грос, но, кажется, ее последние слова оказались верны— я от нее уже никуда не денусь. На моей прикроватной тумбочке все еще аккуратно лежат пурпурный плащик, рубашка и позолоченная разбитая брошь.
