Принято заявок
2558

XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Проза на русском языке
Категория от 14 до 17 лет
Джуди

Дети — они такие. Маленькие куклы с фарфоровыми лицами, души и разумы которых подобны чистому белому листу — их суждения, чувства и ощущения всё ещё нетронуты внешним миром. Однако лист этот — совершенно ненадёжная вещь. Любая мелочь, будь то капля воды или штрих цветного карандаша, оставляет на листе бумаги неизгладимый след. Простым карандашом в душе отмечаются лишь мимолётные воспоминания, действия, которые не оказывают сильного влияния на неё.

Душа ребёнка так же проста и понятна, как этот белый лист, и впитывает в себя всё окружающее. Очевидно, что, если пролить на него целое ведро густой чёрной краски, он весь почернеет и насквозь пропитается этой всепоглощающей и вязкой тьмой. А стоит огню лишь чуточку прикоснуться к этому листу, как он тотчас вспыхнет ярким алым пламенем и превратится в горстку тлеющего пепла. Сложно даже представить, как будет искажено фарфоровое личико юного создания; что будет читаться в этих бездонных глазах, какую эмоцию изобразят губы, как будут подняты брови; будет ли язычок слизывать слезы с розовых от возмущения и обиды щёк… Да, да, дети — они такие. Такой была и малышка Джуди в свои семь с лишним лет. Этот рассказ посвящён именно её истории.

Кто же такая Джуди? Да тут и рассказывать особо нечего — самая обычная девчонка из не менее обычной семьи среднего достатка. Как и полагается всем обычным девочкам из обычных семей, в семь лет она пришла в первый класс. До этого жизнь её была хоть и рутинной, но вполне сносной: не было особой нужды в дружбе, тесных социальных связях, сложных контактах и кооперации. Всего этого Джуди не умела, ведь для неё такие вещи не были необходимыми. Потому и неудивительно, что вскоре на неё обрушился шквал ненависти со стороны одноклассников. Не успев найти маленькое объединение или укрытие от всеобщей злобы, Джуди стала лёгкой добычей, предметом насмешек и сплетен. Началась травля, оставившая первое чёрное пятно на белом листе души маленькой девочки.

Учителя невероятно любили Джуди за послушание, однако со стороны сверстников она всё время терпела оскорбления; чаще всего её называли плаксивой или уродливой, однако подробностями и сложностями её жизни никто даже не пытался интересоваться. Внешность её, к слову, ничем особенным не выделялась: правильное овальное лицо, курносый аккуратный нос, сухие, бледные губы, длинные и пушистые светло-русые волосы, собранные в тугую косу, смугловатая кожа. Разве что большие карие глаза выделялись на фоне всего столь обыкновенного. Но неужели всё это на самом деле важно? Даже если бы она совсем не вписывалась в рамки бесполезных недостижимых стандартов красоты, травля не стала бы более оправданной. Её ненавидели за всё: за послушание и хорошие отношения с учителями, за скрытный характер, за внешность, за эмоции, за мысли, за само её существование. И ведь одноклассники её вовсе не были ужасными людьми, нет; просто они были детьми. Жестокими и глупыми. Им нужны были зрелище, ссора, расправа. Джуди подходила для этого просто превосходно — не имела поддержки и возможности дать отпор, вела себя тихо и робко. Они не думали, что будет с ней дальше — это их ни капли не интересовало. Им приятен был процесс в реальном времени, ощущение момента, не более того.

Люди, к слову, когда делают другим больно, не думают…нет, даже не так – просто понятия не имеют о том, что они совершают, что будет дальше с человеком, что он чувствует, о чем думает, как страдает. Если это не драка с заклятым врагом на заднем дворе, где нужно прицелиться и понять, как ударить противника точно в самое больное место, человек и не размышляет вовсе о своих поступках и поведении. Порой достаточно и пары слов, чтобы морально задушить человека, заставить его дико мучиться. А уж если такое повторять каждый день, то эти мучения будут накапливаться и накапливаться в нём день ото дня, отражаясь на белоснежном ранее листе бесконечными чёрными и темно-серыми пятнами…

Вот почему в душе у Джуди получилась такая невероятная мазня в оттенках мокрого асфальта и вечернего неба в дождливую погоду — столько боли и обиды смешалось там, будто на палитре ленивого художника, которому лень отмывать свой инвентарь после очередной работы.

Что ж, вскоре Джуди поверила, что она и вправду какое-то тотальное недоразумение — вся какая-то не такая, нескладная, неправильная, неудачная. Не может же и впрямь ей лапшу на уши вешать целый класс… Так рассуждала она, стараясь выстроить логические цепочки там, где возводить их было совершенно бесполезно — ненависть к девочке никогда не была рациональна.

А как же частые ссоры с родителями? Каждая из них оставляла в измученной душе Джуди чёрное жирное пятно в несколько раз больше, чем могли сделать одноклассники. В какой-то момент девочка ощутила, что ей становится совсем плохо — места в душе оставалось катастрофически мало, вот-вот, ещё один неосторожный штрих — и не останется ни одного белого пятнышка на листе; тьма, только тьма поглотит душу её полностью и безвозвратно. Так и начались отчаянные поиски светлых полосок: внимания, заботы и любви.

Не предполагала Джуди, насколько рискованными могут быть такие поиски и насколько более уязвимой они сделают её душу, которая и без того была лёгкой добычей для любого падальщика.

Она несколько подросла за прошедшее время — ей уже было одиннадцать — но много ли это и достаточно ли опыта прибавило? Нет, нет, всё для неё было так же ново и тяжко, как четыре года назад.

Новые люди, пришедшие внезапно в её жизнь, интересовались темно-серой мазнёй на листке и тотчас решали что-нибудь дорисовать. Нашлось среди них несколько милосердных художников — их яркие и светлые пятна стали распространяться по тёмному листу, заставляя Джуди радоваться, искренне радоваться. Но стоило девочке показаться, что стабильный период её удовольствия и счастья уже очень близко, как всё тут же возвращалось на круги своя — приходили то жестокие маляры с чёрной краской, то чёрствые, отвратные любители выгоды.

Душу её, итак запятнанную много раз и яркими, и тусклыми красками, хотели укомплектовать, сложить, сделать более компактной. Особо умные и заинтересованные старательно занимались оригами; так удобно было бы сложить листок её нежной и все ещё юной души в самолётик и пустить, куда вздумается — авось долетит.

И ведь он летел. Летел, несмотря ни на что, вдаль, в будущее, в неизведанные края, где ещё предстояло оказаться уставшей, измученной, блуждающий душе. Джуди росла, росла, росла… Обман, предательство, принуждение, манипуляции — она все это испытывала на себе раз за разом, день за днём. Но всё это, сколько бы оно ужасно не было, делало из Джуди — в прошлом маленькой куклы с фарфоровым личиком — человека. Несчастного, сложного, уставшего, но живого, настоящего человека. Однако один случай — да, всего один — лишил её остатков души, не поглощённых тьмой ранее.

Девочка позволила себе довериться человеку сильно и надолго. Он и вправду подавал надежды, обманчиво оставляя в душе её светлые полосы, заманивая и затягивая всё дальше за собой. Внимание, забота и любовь — всё это Джуди чувствовала наконец, как ей казалось; она так долго искала источник этих светлых пятен — хороших и радостных моментов, несущих за собой счастье, действительное, реальное, настоящее, близкое и ощутимое счастье. Такие происшествия делают людей совершенно обновлёнными, другими, знаете, яркими, свободными, сильными; и кажется, будто горы по плечо и море по колено, будто все вокруг не верят лишь потому, что ничего не понимают. Однако понимают они зачастую лучше, чем этот счастливчик — им со своей земли виднее. А ещё… ещё падать им не так мучительно больно. Всё это время человек рисовал светлые полосы в душе Джуди, чтобы потом все их облить сплошь густой и вязкой чёрной краской, полностью, целиком…

Тьма воцарилась в душе Джуди. Её фарфоровое некогда личико запечатлело в себе эту боль в самой необычайной его части — карих глазах.

Разве те люди, что окружали её столько лет, не знали, что любая мелочь может оказать на юную девочку сильное воздействие? Неужели они не понимали, что жестокое обращение с ней приведёт к ужасным последствиям? Нет, всё они знали и понимали, однако выбрали себя и собственную выгоду, а не одинокую Джуди. Многое из того, что случилось с ней, можно было предотвратить. Возможно было помочь ей и поддержать её в трудную минуту, защитить её и открыть для неё путь к счастливой жизни и прекрасному будущему, но он будет недоступен ей, пока она не восстановится, пока не найдёт в себе душевные силы.

Когда-то краска на листе всё же высохнет. Тогда Джуди наконец сможет сложить из измятого и изрисованного вдоль и поперёк листа самолётик. Она запустит его, и он полетит далеко-далеко, а она пойдёт за ним в долгий и тернистый путь.

В путь к своему лучшему будущему.

Пикулева Мария Алексеевна
Возраст: 18 лет
Дата рождения: 24.02.2006
Место учебы: МБОУ Гимназия № 2
Страна: Россия
Регион: Нижегородская (Горьковская)
Город: Саров (Нижегородская обл.)