XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Антон был одним из тех многих и многих людей, которые вечно куда-то спешат. C постоянно взъерошенными русыми волосами он бежал по жизни. Летел словно комета. И, казалось, даже не собирался останавливаться. Года едва ли могли поспеть за мальчиком, а потому быстро выдыхались, уходили в прошлое и растворялись совсем. Детство не стало исключением. Вскоре смешной карапуз, гоняющийся за бабочками, окреп, стал юношей. Молодость, по мнению Антона, была потрачена с великой пользой: выполнение поставленных целей, планирование жизни на 10 шагов вперёд и полная рационализация времени. Он стал высоко поднимать голову, восхищаясь своему же успеху. Юноша видел смысл только в настоящем и будущем, поэтому себя прошлого оставлял где-то на задворках воспоминаний.

“Пустяк!” — думал Антон, старательно записывая что-то в ежедневник.

А вот и взрослая жизнь, тяжело дыша, поравнялась со вчерашним студентом. Всё как и хотелось. Дом, престижная работа, слава и широкое признание — не в этом ли счастье? Деловой мужчина в красивом официальном костюме, красном галстуке и с запонками, подчеркивающими значимость персоны, окончательно потерял нить времени: плотный график, встречи с инвесторами. Всё было поставлено на кон ради реализации целей… Даже здоровье. Антон стал чувствовать головную боль, однако не придавал этому большого значения.

— Само пройдёт. В конце концов завтра слишком важный день и пропустить его никак нельзя. Подождет, потерпит! — бурчал он себе под нос, проглатывая очередную таблетку обезболивающего.

Так продолжалось годами, пока судьба не решила расставить всё по местам.

Антон проснулся от звуков, доносящихся с улицы. Из открытого окна, слышался писк автомобильной сигнализации, гул моторов и лязг пустой безвкусной музыки, которую, по обыкновению, крутят по дорожному радио. Взглянув на циферблат часов, он ужаснулся. Они уже давно пробили час дня — время, когда тот должен был представлять свой инновационный проект. За последнюю неделю идею отвергли почти везде, считая её бредом, не заслуживающим внимания. Оставалось последнее авторитетное сообщество, готовое выслушать Антона, последняя возможность кого-то в чём-то убедить. Но досадная случайность забрала и этот шанс. Многолетний труд, усилия и бессонные ночи — всё пропало зря. Медленно приведя себя в порядок, он с грустью начал складывать в коробки то, чему посвятил лучшие годы, то, во что вложил душу и, то, что теперь будет покоится где-то в глубине шкафов.

Закончив хоронить проект, Антон удивился: кто-то усердно и настойчиво названивал во входную дверь, хотя никаких гостей сегодня не ожидалось. Он пребывал в шоке и, не задумываясь, открыл неизвестному. В прихожую вошла девушка лет 35. Она была одета в повседневную одежду, а её лицо прикрывала медицинская маска.

— Врача вызывали? — спросила посетительница, доставая из сумки стетоскоп.

— Вы, вероятно, ошиблись… — начал хозяин дома, однако закончить не успел. Резкая боль, словно кошка, полоснула его по нервным окончаниям, повергла на пол и лишила сознания. Беспамятство иногда отступало, да только лишь для того, чтобы покрепче вцепиться в свою жертву. Антон будто утопал в холодном омуте: в глазах расплывалось и двоилось, уши едва могли распознать хоть какой-нибудь звук, а тело сковали ледяные путы.

Вокруг стали мелькать силуэты. На их спинах виднелись красные знаки, отдаленно напоминающие кресты. Они обступили лежащего, начав что-то бурно обсуждать на своем странном, мало кому понятном языке. Через мгновение его уже подхватили и понесли. В этот момент разум устал барахтаться, и Антон отключился полностью.

Очнулся он в больничной палате. Заметив, что пациент пришел в себя, медбрат, следивший за состоянием больного, удалился. Вместо него появился доктор с охапкой документов. Лицо специалиста было угрюмым и не предвещало ничего хорошего. Немного порывшись среди бумаг, он нашёл нужную: немного желтоватую.

— Прочтите — сказал врач, а затем неуверенным жестом протянул её в руки Антона. Комнату заполнила зудящая тишина. Получив листок обратно и хорошенько почесав затылок, медик продолжил:

— Ситуация патовая. Счет идёт на недели, может на дни… Прогнозировать трудно! Мы способны предложить вам лечение, но оно скорее всего не возымеет должного эффекта, если не сделает хуже.

Антон с презрением посмотрел на стены своей палаты и незамедлительно отказался от любой помощи. Собравшись, он поехал домой.

Снаружи крупными каплями лил дождь, насвистывал мрачную элегию ветер. Попав в квартиру, легче не стало. Голова и так гудела от произошедшего, а городской шум мешал сосредоточится, собраться с мыслями. Мерзкий комок звуков теперь постоянно напоминал о провале и с ехидством щекотал нервные клетки. Антон стал мерить квартиру быстрыми шагами. Ему хотелось скрыться подальше от людных улиц и суеты, однако он не знал куда. Вдруг подол пальто смахнул со стола старую открытку. Подняв её, Антон улыбнулся и прочитал адрес отправителя: “Деревня Карповка, дом пятнадцать”. Он рванул к выходу.

Дорога оказалась тяжелой, хотя это точно стоило того. Вот перед путешественником возник домик на берегу озера — дача! Дом находился не в лучшем состоянии, ведь последний раз сюда приезжали лет 14 назад для того, чтобы оставить здесь хлам, занимающий много места. Участок сильно зарос бурьяном, который частично заменял сломанный забор. Пробравшись к порогу и с трудом открыв дверь (замки стали совсем плохи), путник расположился на веранде. Немного передохнув, Антон направился в глубину дома. Вернулся он уже с увесистой стопкой толстых альбомов, лежавших среди прочих свертков и коробок. Ему захотелось вспомнить то, что давно забыл.

Схватив первую попавшуюся книжку, он не спеша стал разглядывать историю своей жизни. День за днём, неделя за неделей, год за годом, фотография за фотографией. Почему-то только теперь Антон начал понимать, что его существование было наполнено счастливыми моментами. Первый питомец — мадагаскарский таракан Кеша, забавно перебирающий усиками и одобряюще шипящий, когда кинешь ему кусочек хлеба. Куча всяких смешных историй и передряг, стертых из памяти человеком, спешащим оставить прошлое позади, не оглядываясь назад. Последний альбом закрылся глубокой ночью. На улице распогодилось: небо осветили тысячи звёзд, в доме заладили песню сверчки. Так Антон просидел до самого рассвета, а когда восходящее солнце съело ночное небо, по щеке пробежала яркая, блестящая на свету слеза. Он закрыл глаза.

Открыв их, Антон больше не сидел в мягком кресле. Лишь крутая лестница и незнакомец, радостно махающий рукой.

— Ну привет, Антоша! — поприветствовал неизвестный.

— Кто ты? — удивлённо спросил тот.

— Я твой хранитель! У каждого человека он свой, и видимся мы с вами очень часто. Например, один из покровителей может оказаться другом или знакомым, знаешь, мы очень хорошие актёры — сказав это, он улыбнулся и добавил:

— Пойдём.

Поднявшись до самой вечности, они увидели огромную шахматную доску и руку, двигавшую фигурки по клеткам.

— А это жизнь, игра в которую играют все, не зная правил. Поставил ли ты на чёрное или белое, был ведомым или управлял сам, выиграл или проиграл — всё узнаешь здесь.

А что было дальше? А дальше было много вопросов, множество ответов, но всё завершил звонкий, детский хохот и возглас:

— Ну вы и придумали!