Много веков назад духи и люди были бессмертными и жили в мире и гармонии. Но шли годы, люди изменились. Они забыли старую дружбу, стали сжигать леса, загрязнять водоёмы и уничтожать живых существ. Самые могущественные духи решили наказать людей. Они стали смертными, и век их был короток. Но и это не остановило людей, и тогда все духи объединились и создали штормы, грозы и землетрясения. И появились в мире непролазные леса, высокие горы и глубокие океаны, куда путь человеку был заказан. С тех пор они жили порознь, и люди стали забывать, откуда пошли легенды, которыми старики пугают детей перед сном, а духи жили и помнили, и крепки были их обиды и их запреты.
На многие мили вокруг Урал был единственным духом гор. Он был мудр и стар. Уставший от распрей, Урал предпочитал уединение и тишину, не участвовал ни в шумных и ярких праздниках, ни в смертоносных катаклизмах. Он следил за горами и окрестными лесами, чистил реки, лечил животных и перевязывал крылья птицам. Каждый день он обходил свои владения, не ожидая увидеть ничего особенно нового — он позаботился о том, чтобы ни один человек со злыми помыслами не потревожил его покой. Но однажды рядовой обход обернулся для древнего и мудрого духа случаем, который он никак не мог предвидеть.
Урал любил родные края. Легкий ветер качал здесь кроны деревьев, солнце проникало через листву и тонкими лучами грело низкую, едва пробившуюся из-под земли траву. То тут, то там можно было увидеть лежащие прямо на земле, темные от гнили и мха стволы. Некоторые деревья стояли еще совсем голые, но большинство уже были одеты классическим весенним нарядом. Реки и озера уже оттаяли, вода в них была хрустально чистая и ледяная после зимы. По берегам встречались животные, желающие утолить жажду. В листве пели громко и звонко птицы. По ветвям скакали белки, еще не сменившие окрас. Под корнями деревьев сопели ёжики. Урал бродил по лесу очень тихо, почти не ступая на землю, с легкостью поднимался на вершины и спускался в низины. Но в этот день что-то было не так. Слух древнего духа потревожил звук, который не был ему знаком. Он не был похож на крики птиц, вой зверей, журчание воды или шелест листвы. Урал поспешил туда, где слышал странный звук.
Возле старого дуба сидел маленький лохматый мальчик и горько плакал. Острые коленки были разбиты в кровь, а ладошки покрыты плотными мозолями. Джинсовые шорты и льняная рубашечка сильно поистрепались и запылились.
Дух нахмурился, не понимая, как мальчик пробрался в такую глушь и почему он здесь один. Урал не смог пройти мимо. Он еще помнил времена, когда лесные духи следили за людьми, а особенно — за малышами, которые по глупости или неосторожности забредали в их владения, помнил, с какой заботой к ним относились, как помогали выйти к дому. Он сел недалеко от того места, где обнаружил незваного гостя, спрятавшись за огромной сосной, и начал думать, что же ему делать. С одной стороны, он не хотел показываться. Так было не положено и могло повлечь целую кучу проблем. Но с другой стороны, это же ребенок…
Пока Урал раздумывал, мальчик, заинтересованный незнакомцем, как ни в чем не бывало, подошел к духу и коснулся его плеча. Урал вздрогнул от неожиданности и уставился на зареванного мальчугана, стоявшего перед ним. Дух потерял дар речи: его увидел смертный, ещё и не просто смертный, а ребенок, который пристанет так, что и не отделаться, да и болтать станет, снова всякие слухи пойдут. А если мальчишка испугается, то, вообще, шума не оберешься. Урал замер, боясь лишний раз пошевелиться. Конечно, у ребёнка, поди, душа ушла в пятки при виде него, заросшего, небритого, чумазого, с давно не стриженными ногтями. Духу саму стало от себя тошно. Он еще помнил времена, когда у него всегда был вычищенный камзол, волосы, заплетенные в косы, и серебряные бусины в бороде.
— Дяденька, а вы что, потерялись? — в зареванных глазах не было и тени страха.
— Что? — Урал озадаченно моргнул, не совсем понимая, что ребенок имеет в виду. — Здесь мой дом.
— В лесу? — заинтересовался мальчик.
— Ну да, — сухо ответил дух.
— Не верю, — резво заявил мальчик и со знанием дела добавил, — вы не можете жить лесу, все люди живут в городах или посёлках.
Ребенок явно уже успокоился, а Урал не мог решить, что ошарашило его больше: то, что мальчишка принял его за смертного, или его феноменальная беспардонность. А пока дух, отвыкший от суетного темпа жизни людей, размышлял, его новый знакомый уверенно и звонко продолжил:
— А вы, случайно, не шаман? Если вы шаман, то, может, вы и живёте в лесу.
Горный дух начинал злиться. Слишком уж вольно держался мальчик рядом с ним. Урал решил, что пора выпроваживать его восвояси.
— Где ты живешь, мальчик?
Ребенок подозрительно уставился на незнакомца.
— Я просто хочу проводить тебя до дома, — пояснил Урал, с трудом удержавшись, чтобы не закатить глаза.
На детском лице снова расцвела широкая улыбка:
— Нет, спасибо, не нужно. Я сам справляюсь.
И мальчик, пыхтя и ломая ветки, полез в кусты. Дух смотрел, как медленно удаляется детская фигурка, оставляя за собой примятую траву. Он закатил глаза и раздраженно фыркнул. Мальчишка так топал и так громко фыркал и сопел от усилий, что при желании его можно было поймать даже в темноте.
— Стой! С тобой пойду. А то еще зверье мне перепугаешь…
Ребенок пожал плечами, но ничего не сказал и пошёл дальше, бубня себе под нос слова какой-то незамысловатой песенки. Уралу казалось, что мальчик знает эти места не хуже него самого: он умело обходил овраги, выбирая удобный путь, перелезал через упавшие деревья и густые заросли, любознательно рассматривал муравейники и поросшие мхом пни. Дух слышал, как опасливо переговариваются звери, как они разбегаются, издали заслышав человека. Лес помнил, на что способны люди, и хранил свои обиды.
Урал видел, как загорелись глаза мальчишки, когда вдалеке он увидел дом. Они стояли на самой опушке, и дальше древнему горному духу дорога была заказана — дальше лежал мир людей. Деревьев здесь было совсем мало, они росли редко, и весеннее солнце щедро грело промерзшую за зиму землю.
— Пришли! Спасибо, дяденька, за компанию, здесь я уже сам дойду, — звонкий детский голос разбил очарование момента.
Урал вздрогнул и поморщился, глядя, как мальчик собирается уходить.
Но тут ребенок обернулся и внимательно посмотрел на духа:
— Простите, дяденька, а вас как зовут?
Много веков дух не называл свое имя человеку. И ему не хотелось, чтобы мальчик знал, кто он на самом деле. Пусть лучше он будет для маленького знакомого просто чудаковатым шаманом, предпочитающим уединение лесов. Но ответить что-то надо было.
— Я загадаю тебе загадку. Отгадаешь — назовусь. А нет — тогда и не спрашивай.
Мальчик секунду подумал и быстро кивнул:
— Хорошо.
— В неё льётся, из неё льётся, а сама по земле вьётся.
Мальчик замер, Урал почти видел, как в голове идет мыслительный процесс.
— Дяденька, я завтра дам вам ответ. До свидания, — и мальчик побежал вниз по склону.
Урал знал, что у подножия склона была деревушка. С опушки было видно девушек, стиравших белье в реке, стога сена и приземистые деревянные домики. На открытых пространствах паслись коровы и козы, серыми облаками бродили овцы и на бешеной скорости носились табуны лошадей. Дух не знал, чем нынче живут люди, он много лет не встречал ни одного. Со стороны их быт мало изменился. И он бы соврал, если бы сказал, что ему совсем не интересно. Даже через столько лет в нем не умерло любопытство. Но он хорошо знал, что позволено духам, а что — нет. Поэтому он покачал головой и стал тихо возвращаться в лесную чащу, на родные горы, туда, где ему и положено быть.
Дух был абсолютно уверен, что он больше никогда не увидит мальчишку. Но на следующий день, обходя свои владения, он снова наткнулся на неугомонного ребенка. Он сидел возле узкой горной речки и смотрел на древнее божество с негодованием и обидой в больших голубых глазах.
— Дяденька, вы, что, заблудились? Я битый час тут брожу, вас жду. Я знаю, это река! — довольно проворковал мальчуган.
Урал бросил взгляд на ручку и, ехидно усмехнувшись, кивнул:
— Ты поразительно догадлив.
— Да нет же. Это ответ на вашу загадку. Я отгадал.
— И? — нахмурив брови, дух, не чувствуя и грамма вины, сделал вид, что не понял, о чем говорит мальчик.
— Вы ведь сказали, если отгадаю загадку, вы скажете своё имя.
— Не помню того, — Урал равнодушно пожал плечами и пошёл прочь от ручья.
Мальчик нахмурился, но ничего не сказал, оставшись стоять на месте.
Дух уже успел удовлетворенно подумать, что теперь-то надоедливый ребенок не станет приходить в лес, но мальчишка догнал его, сияя понимающей улыбкой.
— Ну, это понятно, дяденька, что вы не помните. Вы же уже старенький, вон, какая у вас борода. Мой дедушка тоже все время все забывает, а я ему напоминаю, и вам теперь напоминать буду.
Урал подавился воздухом от возмущения, но не придумал, что ответить на замечание ребенка и пошёл дальше осматривать свои территории. А мальчик увязался за ним.
— Дяденька, а почему вы на меня злитесь?
— Я не злюсь, — хмуро ответил горный дух.
— Но я же вижу, что злитесь, — тихо настаивал мальчик.
— Потому что ты громкий и надоедливый, — грубо оборвал его Урал.
Ребенок потупил взгляд и отстал от духа на пару шагов. Уралу тут же стало стыдно. Он сам не мог понять природу своих чувств, но когда мальчик пошел еще медленнее и начал хлюпать носом, не выдержал.
— Меня зовут Урал. И переставляй ногами быстрее. Отстанешь — я тебя искать не стану.
Мальчик просиял и бросился догонять нового друга.
Так стал проходить каждый их день. Специально или случайно они встречались в лесу, и после этого ребенок ни на шаг не отставал от своего старшего товарища, болтая без умолку. Он рассказывал о том, что делается в деревне, как они с родителями ездили на покос, какие заготовки у них будут на зиму. После того, как мальчишка чуть не наелся волчих ягод, Урал стал рассказывать ему о растениях, которые можно было найти в его лесу: о лечебных травах, съедобных и вкусных ягодах и грибах, прекрасных цветах и редких деревьях.
Так прошло четырнадцать лет, мальчик стал красивым юношей, и наступил час, когда жизнь его должна была измениться.
Они сидели под дубом, где когда-то Урал нашел зареванного ребенка. Дух направлял воздух в изящную деревянную флейту, и она, подчиняясь воле хозяина, издавала чудесные звуки. Юноша держал на коленях книгу, которую прихватил с собой из деревни. Но чтение ему сегодня не давалось: то и дело он замечал, что взгляд бежит по строчкам, не запоминая ни слова. Казалось, ему мешало все: отросшие темные волосы назойливо лезли в глаза, птицы, привыкшие к обществу человека, пели слишком громко и даже изящная песня флейты, которую он так любил, нему не нравилась.
Урал закончил выдувать особенно сложный пассаж и внимательно посмотрел на своего подопечного.
— Тебя что-то беспокоит, мой друг.
Он выглядел не так, как много лет назад. Волосы были тщательно вымыты и завязаны в низкий хвост, на ушах блестели старинные серьги. Он был одет в рубаху с красными узорами, вышитыми по вороту и по рукавам.
— Скоро мне нужно будет уехать, — неуверенно начал юноша, стараясь не смотреть духу в глаза, — в город, учиться. Я не знаю, сможем ли мы видеться и…
— Все хорошо, мальчик.
Урал знал, что этот момент рано или поздно настанет, что его друг вырастет и захочет жить свою, человеческую жизнь. Но смириться с тем, что ему снова нужно было быть одному, он не смог за все четырнадцать лет их знакомства, за все те годы, что он видел, как мальчик взрослел и менялся.
— Ты бы хотел вернуться? Потом, когда выучишься, чтобы жить здесь?
— Думаю… думаю, да, — юноша кивнул, но духу показалось, что он еще не был в этом так уверен. — Но я точно еще вернусь. Мы еще увидимся. Я обещаю.
— Это главное, — безрадостно улыбнулся Урал и продолжил играть на флейте.
Небо стало клониться к горизонту, и юноша тихо ушел, а дух все играл и играл, неспособный унять поток собственных мыслей.
— Друг мой, я не слышал, чтобы ты так играл уже лет двести. Неужели снова лесные пожары донимают? Так я поговорю со Сварогом, коль тебе угодно! — смеющийся голос вырвал старого духа из пелены тяжелых дум.
Он оглянулся и увидел юного красавца с волнистыми русыми волосами и ледяными серыми глазами, который широко улыбался.
— Сарма… — недовольно пробормотал хозяин гор.
Это был дух ветра, услышавший печальную песню флейты.
— Здравствуй, Урал, как жизнь? Как самочувствие?
— Потихоньку, — хмуро ответил он.
Сарма звонко расхохотался:
— Урал, странные слухи разносит ветер. Птицы и звери говорят, что ты завел себе друга. Да не абы кого, а человеческого мальчишку.
— Он уже не мальчишка.
— Батюшки! Значит, правда. Притащил в мир духов человека. А чем это обернется, ты думал?
— Не надо! Напоминать мне о древних законах! Тебе прекрасно известно, что они писались при мне. Я знаю, что я делаю, и какие последствия это может за собой повлечь.
— Ну, смотри, — Сарма начал подниматься в воздух, — а то привлечешь в свой лес людей, потом бед не оберешься.
И ветреный дух скрылся в облаках.
Урал хмурился. Сарма, несмотря на всю его вековую дурь в голове, был прав. Одно дело, когда ребенок пропадает в лесу, другое — когда сюда регулярно наведывается взрослый мужчина. Да и мальчишке могли прийти в голову не самые миролюбивые идеи. Но самое страшное было в другом. Как и любая магия, то проклятие, которое давным-давно духи наложили на людей оставило следы. Духи, забравшие вечность человечества, при близком контакте продолжали тянуть из людей жизнь. А значит, общаясь с мальчиком, он сокращал его век.
Тяжелым шагом Урал поднялся на самую высокую вершину из тех, что были у него в управлении. С тех пор его никто не видел. Лес стал густым и темным, звери одичали, птицы перестали петь свои прекрасные песни.
Урал вышел на белый свет только спустя пятьдесят лет. Время тянулось не быстро и не медленно, а как-то вязко, словно смола, и духу непонятно было, долго он не спускался или нет.
Теперь он шел по лесу, как человек, который только что проснулся после долгого сна. Ноги Урала сами привели его к старому дубу. Дух, словно через пелену воды, смотрел на сгорбленную под деревом фигуру. Седой старик сидел прямо на траве и читал книгу. Урал моргнул, пытаясь понять, не чудится ли ему. А дедушка повернулся, и слезы радости навернулись ему на глаза.
В тишине леса зазвучал хриплый старческий голос:
— Дяденька, вы потерялись?
