Душевная чума
Темный мир черноты и небытия породил в себе серость и свет человеческого обличия. Он создал их неотесанными, одарил их жалким подобием жизни и отправил «в далекое плаванье» по темному неизведанному морю, под названием душа.
Глава 1
Построение мысли
Стах.
Оно было бесформенным и невзрачным, оно казалось мне собственной тенью и одновременно не существовало вовсе. Ходило со мной, иногда отставало, но я знал, что оно вернется. Мы были, как вечный наблюдатель и ничего неподозревающая жертва, как спутник планеты, как утенок и утка. Впрочем, аналогии были плохие или не были ими вообще. Это странно, но в голове все сложилось как-то, само собой.
— Это такой дурной сон – произнес я и совершенно начал теряться в тенях.
Они появлялись облаками и казались опасными. Как если бы притронувшись к ним можно было заразиться неизлечимой болезнью. Я самоубийцей не был потому и не трогал, пускай и не до конца понимал их природу, возможна ли от них хоть какая-то опасность, разумны ли они, а если разумны какие у них мотивы? Хотя, о чем это я, смысла все равно никакого. Нет смысла бояться их, нет смысла задавать вопросы, нет смысла стоять здесь вот так просто, без дела. Если так подумать, то почти ничего не имеет смысла. Я отвлекся. Вдохнул поглубже и переступил с ноги на ногу. В горле начинало першить. Питье достать было даже проблематичнее, чем пытаться разобрать природу его происхождения. Изо дня в день становилось все суше, а людей, почему-то, больше. Нам было тесно и было душно, было холодно и жарко. Но сыты мы были по горло. Силы нам давала не еда, о нет, она существует здесь чисто символически. Мы кормимся пищей ума, пищей размышления. Тогда все становится куда яснее или наоборот запутаннее, это уже смотря какой вы человек. Сейчас я буду вдаваться в подробность, но не призываю вас вникать, нет, в этом нет необходимости. Для вас в этом нет никакого смысла… Я снова отвлекся, простите.
…Он напоминает мне сгустки чего-то гладкого, слепленные в огромное нечто и образовавшее еще кое-что, как бы сказать… это похоже на нейроны, которые подобно проводам идут от зубчиков-зданий, но, то есть это не здания, конечно, но так вам будет проще, поверьте. Потом, река, но не такая, какой вы ее знаете, вы ведь уже осознали? Нас окружает не совсем привычная среда обитания, а в частности, меня. Нас очень много, но иногда мне кажется, что нас здесь трое. Я, мое нечто похожее на тень и еще кое кто, но о нем позже. Остальные, как вы уже могли догадаться, массовка, декорация, впрочем, искусно сотворенная. Они не имеют власти и влияния на события. Живут, выживаю, не все ли равно? История ведь не о них. Однако убрать их нельзя. Таков закон, иначе будет хуже. В них есть то полезное, которого может не быть ни в ком из нас. Их жертва ужасно велика, они всего лишь пустышки, личинки, которые могли стать бабочками, но родится они не успели, их просто склевала птица. Ужасно? Такова жизнь. Каждый получает разное иногда слишком много, иногда ничтожно мало. Именно сейчас нужно начать мой рассказ. Ни секундой позже, оно ведь уже начинается… или уже началось. Эта история обо мне и о том, что я пережил.
Глава 2
Под софитом луны
Стах.
…Время стремительно и неумолимо, это закон. Как бы странно при всем нашем положении это не выглядело, здесь, как и везде действует закон времени. Время нельзя остановить, нельзя увеличить или сформировать в ту или иную форму, его нельзя накопить, но можно и нужно распоряжаться им, иначе его роль будет ничтожна. У нас здесь нету особых дел, но ведь все мы были для чего-то созданы. Но я задержал наше вступление уже на целую главу, пора начать.
У нас здесь нету имен так что для удобства можете звать меня просто «человек», но, если вас не устроит и это, тогда я дам себе имя Стах. Вы, наверное, успели подумать, что я и есть главный герой. Что ж, прошу прощения, что ввел в заблуждение. В рамках нашей истории его имя будет Луис, он выбрал это имя сам, не судите строго. Так вот, Луис необыкновенное создание. Луис видит смысл там, где его нет, создает громадные здания почти что на пустом месте и практически из ничего. Он один из тех кому дано ничтожно мало, хотя стоило бы дать больше и тогда, возможно, это уже были не декорации, не макет, был бы город и город прекрасный, город творцов и поэтов, город полный света и любви. Но сколько бы каждый из нас не мечтал, мы не имеем такой власти, здесь ее не имеет никто.
Он застал меня не в самый лучший миг. Осветив черно-серую улицу своим тепло-лимонным светом и отбросив мою тень еще дальше, он приземлился на землю и встал рядом. Он появился из ниоткуда, созданный из множества горящих светом крупинок. Вы, наверное, не совсем можете правильно его представить так что, я уточню. Он человек, если таких, как мы вообще можно назвать людьми. Но у нас есть сердца, печень, почки, желудочный тракт, наверняка есть и мозг, но я не проверял. То есть мы абсолютно человеческой формы, только вы созданы из крови и плоти, а Луис из крупинок света. Из чего слепили меня я говорить не буду, в этом мало приятного. Вернемся к Луису, его светлое происхождение было вполне оправдано действиями. Возьмем хотя бы его бескрайнюю веру в чудо. Он верит, что за пределами нашей земли есть что-то еще, что-то прекрасное, неприкосновенное, драгоценное и невероятно притягательное. Я же верил, что нас окружает, если не пустота, тогда такие же безжизненные слепки отдаленно похожие на города. Наверняка наш был не первый такой брошенный, одинокий и незаметный, по крайней мере во вселенной мы точно не одни. Кому-то ведь я это пишу?
Мы гуляли каждый день, или даже два дня подряд. У нас нет четких разграничений дня и ночи, возможно это и к лучшему, нам они, думаю, не к чему. Не смотря на все безобразие города в нем были большие места, похожие на…
— Площади? Кажется, это так называется?
— Может парк?
Листок осветился светом Луиса. Я возразил:
— В парке должны быть дорожки, а площадь ровная
В общем, это место было просторным и опустелым. Мы одиноко бродили здесь и на нас падал блеклый свет луны, то есть не луны, а некоего тела. Если честно иногда она меня пугала, казалось, что это всего лишь бутафория и кто-то через ее призму наблюдает за нами. Я чувствовал себя, как будто под чьим-то прицелом, Луис тоже жаловался на ощущение взгляда на себе. И моя тень странно реагировала, постоянно пряталась, иногда привлекая мое внимания к несуществующей опасности, дергала за ноги.
Луис уже ушел вперед. Я не торопился его догнать. Он шел размеренно, стараясь наступать на камни более темного цвета. Тень скрывалась в складках моей одежды, она не любила столь яркий свет и очень боялась лишнего внимания к себе. Мы преодолели площадь насквозь и перешли на перевал. С небольшого склона мы наблюдали, как статисты длинной полосой строя направляются к проруби.
— Вода никогда не обесценится – сказал Луис и спрыгнул с большого валуна, который облюбовали термиты.
Глава 3
Фантастическое сочинение
Стах.
Стояла холодная ночь. Мы ходили по площади кругами, как всегда. Луис освещал ее и на миг все тени и узлы растворялись в ослепительной теплоте сил Луиса. Мы говорили о разном и долго. Он сказал, что мой рассказ становится скучным. Помимо всех моих рассуждений, которых, по его словам, много и которые, по его словам, сложные, я описывал свои дни. Луис также подметил, что они скучные и однообразные, впрочем, я этого не отрицал. Он предложил пофантазировать и сочинить что-то новое, необычное и красочное. Я долго думал, стоя под шарообразным свертком, скатанным из нитей статистов. Сначала мне представлялись лишь какие-то жутковатые черные птицы, потом бирюзовые рыбы в пятнах и с длинными острыми жабрами. Луис заглянул мне в лицо.
— Какой-то ты слишком напряженный. Нет, так ничего не выйдет – сказал он.
— Почему это? – спросил я.
— Ты выдавливаешь их из себя
— Кого их?
— Образы. Ты их так просто не выковыряешь. Тут нужна предрасположенность.
Предрасположенностью и не пахло, по крайней мере от меня точно. Даже рыбы куда-то подевались. Луис вновь уловил мою задумчивость.
— Может тебе нужно больше времени, чем мне?
Да, от Луиса не пахло, от Луиса несло за галактику. Отчего то я подумал, что, наверное, во мне нет и доли предрасположенности, которая есть во всех его крупиночках. Я сказал бы, что очень расстроился. Со мной, наверное, такое впервые.
— Тебе оно вообще без надобности – ответил я холодно и неожиданно громко захлопнул, некогда созданный Луисом, блокнот. Тень отскочила подальше.
— Что? – спросил, вылетевший из своих мыслей Луис.
— Время – напомнил я.
Я побрел вдоль оград и завитков. Тьма вокруг словно бы стала гуще. Луис поспешил меня нагнать.
— Ну-ну, не обижайся, пожалуйста – попросил он ласково. Я посмотрел на него. Вокруг точно стало темнее и Луис в этой темноте светился еще ярче. Он был похож на маленькую звездочку, заполняющую неугасаемым светом весь склеенный город. На него я сердиться не мог, и моя печаль отступила.
— Я не обижаюсь – ответил я. Луис облегченно выдохнул и засмеялся, увидев мое привычное выражение лица.
Глава 4
О пасмурности
Луис.
Эту часть пишу я, Луис. Мой серый друг решил отоспаться денек-другой и смело доверил мне свои рукописи, не терять же времени зря. Для начала стоит сказать, что его манера блеклая, но миленькая, и то, как он говорит обо мне, божечки, я польщен. Наверное, мне стоит отдать ему должное, он самый настоящий мастер усложнений. Пожалуй, и я не пожалею пару-тройку предложений на его внешность. Почему-то, как только представляю его приходит слово-ассоциация, пасмурность, да-да именно пасмурность. У него сероватый оттенок кожи, не самые короткие волосы и ясные глазки с ресницами-паутинкой. А что до характера… Не самый тяжелый, я бы сказал, отстраненный, но он отнюдь не замкнутый или не многословный. Просто он думает об этом по-другому. Как бы он написал, все мы думаем по-разному, но, по-моему, эти зомбари, которых он называет статистами уже ничего не думают. Они тупоголовые слюнтяи то-то и всего. Что же касательно моих способностей… Всемогущим я себя не назову, но и неимущим тоже. Он считает, что мне дано меньше, чем стоило дать, то есть меньше, чем нужно. Странно, наверное, что это скажу именно я, но по моему каждому дано столько, сколько он может в себя вместить. И в Стахе это есть, но у него слишком твердые стены, потому он не может преодолеть себя и осветиться, но ничего если он не может, то могу я.
И я всегда буду рядом, чтобы его освещать.
Глава 5
Холод и тень
Луис.
Стах все еще спал, а я сидел рядом, оперевшись о стену спиной. Было тихо, даже слишком. Раньше здесь шумел ветер, бормотали жители-зомби, еле уловимыми вибрациями отдавали в стены узлы, журчали водные каналы, ревели сердечники земли. Мне даже начало казаться, что Стах не дышит… совсем. Меня пробрало мелкой дрожью и, поднявшись, я начал ходить туда-сюда, разминать ноги. Потом еще раз посмотрел на него. Он как будто бы стал еще более безжизненным и серым. Захотелось подлезть к нему поближе и заразить своим светом, чтобы убрать этот пробирающий до дрожи холод. В конце концов я не устоял и разбудил Стаха. Он открыл слипавшиеся веки-паутинки и посмотрел на меня самым что ни наесть странным взглядом слипшейся усталости, легко беспокойства и доброй радости.
— Что ты тут сидишь? – спросил он тепло, встав с постели или с того, что он ей называл, но на деле назвать таковым было нельзя. За ним же вскочила тень. Мы с ней мельком переглянулись, и она скрылась.
— Сижу. Ждал пока ты проснешься – ответил я, задумчиво покосившись на то место где только что была тень
— Зачем? Что хотел? – опять спросил он и теперь я перевел взгляд на него.
— Холодное место – я неосознанно сказал это вслух. Стах удивленно на меня уставился, но ничего не спросил.
Мы вышли на улицу. Статисты тащились от дороги к дороге. Мы пересекли шоссе через предполагаемую проезжую часть и окунулись в черное облако. Стах зажмурился, а мне страшно не было совсем. Потом перешли мост и вышли в одинокий парк с погасшими от черноты фонарями. От этого было темно, но меня вполне хватало чтобы осветить нас.
— А где твоя тень? – спросил я, хватая Стаха под руку. Вместо ответа тень прошумела и показалась из-за его спины. Я улыбнулся и, кажется, загорелся еще ярче. Мы вышли к странному озеру, здесь я был впервые, а Стах, видимо нет. Страх испарился и я больше не беспокоился. Сейчас, в такой блеклом, сером мире рядом с холодной человечной статуей и его хранителем-тенью, я был счастлив.
Глава 6
Кашель
Стах.
Луис начал как-то странно кашлять. Это произошло так внезапно, что сначала казалось, что так и должно быть. Мы все еще куда-то ходили, я что-то писал, но потом тучи начали сгущаться. Он заходился этими приступами с тошнотворным, режущим уши, шумом. Сначала я не обратил внимания, потом насторожился, а уже потом начал сходить с ума. Я переживал. Мы не никогда болели, я подозревал, что мы не можем болеть. Но тогда почему он так кашляет? Может что-то с воздухом? Слишком резкий? Черные облака? Это из-за того, что мы ходили к холодному озеру? Тогда же он и говорил мне про холод. Нет, даже думать об этом не желаю! Может его зацепили статисты? От чего это может быть? Мы не болеем, не можем болеть. Я так думал. Какой же я был дурак! Почему в этом мире, где у меня есть лишь одна крупинка света, он страдает? Почему мы здесь появились? Луис, мой ненаглядный лучик, почему?
Почему тебе плохо?
Глава 7
Паршивость
Луис.
Я не совсем понимаю от чего это все, от чего так болит? Мне было хорошо, очень хорошо, а потом я вдруг начал задыхаться, кашель пришел позднее вместе с комом в горле. Теперь все плыло, растворяясь в моих глаза. Было не больно. Было чертовски обидно. Я хотел бы еще раз куда-нибудь пойти, но Стах только и делает, что носится с вопросами. Он откуда-то нашел какие-то книги, бумаги. Все носится с ними, как медведица, потерявшая детёныша. Ему кажется, что я умираю. Он не знает почему и верить в это не хочет. Я тоже не верю и верить не собираюсь. Я буду жить покуда живет мой свет, моя вера в чудо и мой лучший друг. Мне хорошо.
От счастья не умирают
Глава 8
Страх
Стах.
Он начал тускнеть
Он кашлял еще и еще, каждый гребаный день. Кашлял, пока не начал выплевывать крупицы. Он уверял меня, что это пройдет. Не прошло… Не проходит! Он кашляет ими, он трясется от рвотных позывов, он становится жарче обычного. Мне страшно, мне очень-очень страшно. Страшно от того, что я не понимаю этого. Страшно от того, что ничего не могу сделать. Страшно от того, что понимаю…
Он скоро исчезнет
Глава 9
Отчаяние
Стах.
Он уже не мог говорить, лишь что-то мямлил и смотрел на меня, как всегда непринужденно. Понимающим, снисходительным, милосердным взглядом. Я не отпускал его ни на секунду. Я должен был что-то сделать. Должен был его спасти. Но я не мог. И сейчас в тебе их почти не осталось. Я жалею о том, что не ловил все моменты рядом с тобой, я жалею, что не могу больше с тобой говорить и что не успел сказать тебе всего. Мы ложились спать вместе, я крепко сжимал его тельце и умоляюще шептал
«Не умирай…пожалуйста только не умирай»
Глава 10
Агония.
Луис.
Бедный мой Сташечка, уже совсем не улыбается. Я смотрел на его беспокойное спящие лицо. Это жестоко, забирать самое ценное, что у тебя есть. У тебя был я, пылающий в агонии света, а у меня был ты, хладнокровный принц из чертогов серой глины и черных болот. Мы заменили друг другу всех и все. Поэтому знай, что я тебя не покину. Я не умру, ты слышишь? Не собираюсь! Пусть мне жарко и больно от этого жара! Пусть это чувство горечи и страха рвет меня на куски! Пусть я сгораю дотла, оставляя лишь потемневшие крупицы.
Самые прекрасные птицы появляются из пепла
Глава 11
На свет
Стах.
Я открыл глаза и увидел тьму. Такую, по странному непривычную, не проглядную, не лучика света. Вот и все, умерло мое солнце. Я знаю, знаю, что все мы смертны. Все, мы и вы живем и стареем, болеем и умираем. Но тогда мне стало все равно. Я был опустошен, казалось больше не было смысла жить. Сначала я сидел, не моргая, вылупив глаза в окно. Без него был опустошен не я один, весь мир почернел безвозвратно. Потом я ломал. Бился в глиняные стены, гонял прочь облака, сгустки тьмы, рвал нити статистов от чего они замертво падали, но лишь на мгновение, а после поднимались вновь. Когда сил не осталось на разрушения я кричал, пришел на площадь и заорал в небытие, что есть мочи. Потом плакал. Много и долго страдал. С каждым днем, да что там днем, с каждым часом все было лишь тускней, а я все серее, холоднее, ужаснее. Даже тень моя от чего-то пропала и вскоре я совсем перестал ее видеть, словно ее тоже поглотила эта темнота. Через время начал чувствоваться себя ничтожно, еще позже начал ощущать себя такими же, как все эти погруженные в дрему создания. Казалось, из меня лезут их нити, и я становлюсь все чернее, чернее, чернее, пока наконец не сливаюсь с ними. Но в один момент все поворачивается вспять. Я вижу во тьме маленькую крупинку. Крупинку света. Крупинку надежды. Такого родного и при этом уже далекого света. Совсем отвыкнув от него, я стремлюсь к яркой пылинке, прищурив глаза, словно безумец хватаю ее тонкими пальцами. За спиной ощущаю чье-то знакомое тепло. Я иду за крупинкой, на свет.
Эпилог
Безграничный луг шумел и шуршал, отдавая светящуюся пыльцу светящемся пчелам. Я наблюдал. Все было еще светлее обычного, еще ярче, сегодня все было особенным. Так где же мы оказались? Это место красиво, здесь всегда светло и тепло. Это место возникло здесь из неоткуда, словно восход, но подняв голову к небу солнца, вы не увидите, просто светлое небытие где раньше горела луна, в котором тонут лучистый облака и певчие птички. Неподалеку расположился кочевой лагерь, на том месте где мы жили, где теснились серые глиняные развалины. Еще дальше, на месте иссохшей проруби, расстелился сосновый бор. Я вдохнул полной грудью, а открыв глаза увидел перед собой пустоту чужих ладоней. Но солнечный смех его выдавал. Я убрал его руки и посмотрел на него. Светящейся друг, неунывающий никогда, стоял передо мной, окруженный привычными зернами света. Он сел рядом, на яркую траву
— Напугал? – спросил он, положив голову на мое плечо
— Немного – ответил я, приложив к его голове свою. Он сжал мою руку
— Я немного скучаю по твоим темным волосам
Я качнул светлой макушкой и улыбнулся. Он заглянул в мои глаза и добавил
— Но я рад, что ты рядом и что ты можешь сиять
— А я рад, что ты жив – произнес я в ответ и устремил взгляд в самую даль.
Этому миру нужно было время и он, словно бабочка, вырвавшаяся из кокона по прошествию не одного столетия, показала всем свои крылья и теперь я не могу его узнать. Мы его таким сотворили, потому что он захотел и смог, а я в это поверил. Поверил ему и в него, в его идею и последовал за ним. Нам нужна была вера в чудо, нужен был стимул, скачок для прыжка, порыв для разбега и сила, для того чтобы бороться и не угаснуть.
Дорогие жители вселенной. Все чтобы не произошло можно пережить, а пережив воспарить до небес, вознеся за собой все, что стало для вас необходимым.
