XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Никто не знал их личность, имя, никто не признал бы эти добродушные лица и улыбки, они жили далеко-далеко от людей, но на самом деле были ближе, чем кто-либо. От столетия к столетию они сменяли друг друга, отдавая себя до конца жизни священной работе. Каждого из них в любое время звали Мастер, и они держали в своих руках миллионы нежных, хрупких, изумительных человеческих душ.

Вдали от шума города и людской суеты они жили в своём маленьком мирке упорного труда и бескрайней любви. Скромная халупа, которую найдёшь, если только заплутаешь в густой сети грунтовых дорог, обставленная ценностями, мелочами и странным хламом прежних Мастеров и нынешнего. Никто не смел убрать вещь своего покойного великого предшественника. Вот и лежали они по столам, табуреткам, на полках, чуть ли не падая, на полу, всей своей разноцветной массой хаоса обрамляя одну единственную сияющую чистую белую дверь, свет из которой тянулся длинной полосой снизу. Можно смело сказать, что дверь эта ведёт в чарующую бесконечность таинства человеческой души.

В этом месте нынешний Мастер провёл большую часть своей жизни. Будучи одним из немногих, кто был выбран на эту ответственную роль в очень молодом возрасте, он вынужден был отказаться от густого человеческого общества, общения с ним и привыкания к его манящим соблазнам. При этом он был с людьми так близок, что смог за столь долгие годы лучше понять их изнутри и даже многому научиться, это помогло ему в работе. А работа его – оберегать людскую душу и всё, что в неё входит: чувства, характер, отношение к себе и к другим людям, способность ощущать красоту окружающего мира. За белоснежными дверями хранят и оберегают эти самые души, окутанные золотым свечением комнаты и добротой Мастера.

Что такое душа? Можем ли мы сказать, как она выглядит? Материально – затруднительно, но как нечто неосязаемое, как если бы мы описывали какое-либо тёплое чувство, сказали бы, что душа мягкая, лёгкая, очень нежная и ранимая, со светлым очертанием человека, в теле которого она живёт. Но ведь она не всегда такая, правда? Если идеальная – да, но в жизни всякое случается, она может получать и маленькие ранки, и страшные удары. Как же ей помочь, если её нельзя ощутить? Неизвестно и самым первым Мастерам, чьи записи хранились потомками и переписывались на современный им вариант родного языка, но кто-то пожелал создать человеческие души из стекла. Миллионы маленьких хрупких статуй встретили первых Мастеров и стали принадлежать их всемогущим рукам, что заполучили силы создавать новые статуи и ремонтировать их.

Раньше эти статуи стояли раздельно – на одной стороне девушки, на другой юноши, однако со временем Мастера стали для удобства переставлять их, что стало выглядеть как игра в куклы. Сначала ставили вместе супружеские пары с их детьми, позже кем-то было решено ставить не отдельную семью, а полноценное дерево (не так запутанно, как обычное, ведь в среднем семья имеет три поколения на данный момент), нынешний Мастер продолжал систему своего предшественника и расширял круг, добавляя близких друзей, возлюбленных и особенно значимых людей, начальник на работе, например. Так становилось легче следить за жизнью людей и помогать им предотвращать какие-нибудь мелкие конфликты и неприятности: малое, что мог сделать Мастер-старик, еле как сохраняющий силы на работу. С первого взгляды это может показаться очень запутанно, но, когда пространство неограниченное и маленькие кучки людей стоят на достаточном расстоянии друг от друга, сориентироваться можно, а с годами составления столь занятной паутинки стало очень привычно.

Так выглядит жилище человеческих душ сейчас, но кто знает, что произойдёт с ним позже. Настоящий Мастер в возрасте преклонном, потому и выходит почаще в люди, чтобы найти в них преемника. Единственный недостаток в том, что жизнь Мастеров не продляется, как бы они не были сильны в этом объёмном мире. А с каждым веком найти себе замену становится всё труднее, но причины вполне известны и понятны: непросто найти человека, в котором сойдётся и достойный характер, и умение понять «безумного старика», как выражаются некоторые претенденты. Самое главное за годы изучения понято: нужно подходить к людям аккуратно, они не любят любопытства, нужно проникать в их чувства тонко, искать всевозможные лазейки, чтобы понять их планы на будущее и насколько они к нему серьёзно относятся. Идеальный образ человека для этой работы – одинокий и меланхоличный тип, неважно девушка или парень, без масштабных планов на взрослую жизнь, добродушный и честный, можно даже сказать, что немного сумасшедший. Здоровый человек вряд ли поверит рассказам Мастера, правильно?

Таковым человеком был молодой парень Матвей, на кого Мастер возлагал наибольшие надежды. Скромный человек, вежливый и учтивый, с удовольствием слушающий рассказы дедушки и активно участвующий в диалоге, шумным развлечениям больше предпочитает тихие литературные вечера, а с будущим не определился, можно сказать, относится к нему легкомысленно, но это, скорее всего, со стороны человека старого времени так кажется.

– Скажите, Мастер, обязательно ли преемник должен быть одиноким? – однажды спросил юноша за очередной прогулкой.

Обычно они гуляли в одном единственном парке, что ближе всего к территории за городом. Говорили много и обо всём на свете. Дедуля серьёзных проблем с ногами не имел, но вот уставал быстро, поэтому по пятнадцать минут на каждой лавочке хватало, чтобы вдоволь провести время за разговором. В этот раз они точно также сидели под обширной кроной дерева, довольствуясь свежестью после дождя и тёплыми напитками. Лишь этот скромный вопрос впервые заставил Мастера насторожиться, а ведь он хотел уже перейти к тому этапу, когда надо показать будущее место работы своего преемника.

– Я уже так стар, мой мальчик, не вынуждай меня страдать от томительных интриг. – Прокряхтел Мастер, крепче сжимая полный стакан с кофе над постеленным на коленях платком.

– В общем… Я, наверное, больше не могу подходить на ту роль, что вы мне готовите. У меня… У меня девушка появилась, уважаемый Мастер. Она мне очень нравится, и эти чувства взаимны. Я никогда бы не хотел вас разочаровывать, но и не могу бросить её. Не могли бы вы сказать мне, как поступить?

С самого начала и по сей день Мастера искали тех, кто сможет отбросить из своей жизни других людей и близкие связи с ними, а если они предавали своего учителя столь сильными чувствами, как бы они не были заинтересованы в такой работе, их отношения тут же обрывались. Мастера писали, как их переполняли тёмные эмоции, они были полны гнева предательства и потраченного драгоценного времени. Нынешний Мастер читал эти записи, хватаясь за сердце с печалью от тех жестоких строк, что позволяли писать себе предшественники, одновременно понимая их боль и поражаясь эгоизму в таком резком проявлении.

Мастер не стал бросать слова сгоряча. Он спокойно выслушал историю своего ученика и, успокоив его своим обещанием подумать над этим, распрощался до следующей встречи.

Повременив с приглашением в свою мастерскую, старик продолжил каждую неделю встречаться с учеником. Каждый раз они оба шли с мыслями о том, как бы отойти от неудобной темы: Мастер не хотел загружать своей работой влюблённую голову юноши, а Матвей изо всех сил сдерживался в своём доверии к учителю, чтобы не раскрывать ему всех своих чувств, запретных для работы. Деловые встречи превратились в молчаливые прогулки, но они всё равно назначали следующее число новой странноватой привычки. Мастер не стал примыкать к правилам своих предков и позволил своему ученику целиком посвятить себя любимому человеку, склонив себя к ещё одному году скитаний по улицам, к непосильному труду в мастерской и беспокойству.

В мастерской в течение года стали появляться изменения. Статуи Матвея и его девушки стали ближе друг к другу вместе с их семьями. Они хорошо поладили, иначе быть не могло, семьи очень похожи по образу жизни и интересам, союз их детей имел гармонию почти самого высокого балла, если бы можно было оценить отношения между двумя людьми математически. Немного и облегчили работу Мастера, самостоятельно залечивая раны на своих душах с помощью искренней поддержки и понимания, их так мало в нынешние годы. Несмотря на это, иной вариант преемника Мастер найти не смог. Целый год присматривался к людям и лишь верил, что любимый ученик примет решение принять работу вместе с пылающими чувствами. Быть может, предки бы осудили Мастера за эдакое проявление слабости и быстро разгоревшуюся усталость, но было бы тяжело объяснить им, редко интересующимся глубиной людской души и не имеющим представление о современности, как тяжела ноша любви к тем, от кого пришлось скрыться в тени…

Распорядок дня мастерской всегда предполагал чёткое его соблюдение и незамедлительное выполнение новых задач, как изготовление статуи только что рождённой душе, захоронение умершей и ремонт. В этот раз Мастер впервые за долгое время проснулся от звонкого шума в мастерской. Старик вскочил с маленькой небрежной постели, схватился за массивные очки и помчался меж статуй в поисках разбитой души. Мастер позабыл о своей усталости и бегал до невыносимого жара в теле, а воздуха в лёгких было так мало. Мелькая среди сверкающих фигур, он напрочь сбился с ориентира – повсюду только целые. Наконец остановился, нагнулся и схватился за колени для опоры, усердно наполняя грудь неприятным тёплым воздухом. Мастер в замешательстве, не мог же этот звон ему присниться? Найти разбитую душу никогда не было таким тяжёлым испытанием, за долгие годы работы её видно издалека. Среди людей часто такое бывает, редко замечаешь что-то за близким человеком, тебе он кажется известным, полностью изученным и понятным. Поэтому Мастер не сразу смог заметить предательство от того, кто всё это время оставался на расстоянии. Рядом с фигурой его ученика разбитая на мелкие осколки статуэтка девушки.

В стенах сплошной темноты дома не виден внешний свет. Старые часы с кукушкой работают по какому-то своему хаотичному порядку, трезвоня полдень то в пять утра, то в девять вечера, почему-то никогда правильно. Вот и сейчас выскакивает из своего окошка и кричит. Старик выглянул на улицу, глаза под пышными светлыми ресницами распахнув: «Неужто верно!» – воскликнул он, признав дневной свет из–за приоткрытой входной двери.

– Кукушка-кукушка, заболела что ли, дурёха?

– Сам дурёха, сам-сам, – прочирикала птичка, выглянув из часов на мгновение.

– Тьфу ты, старуха говорливая. Подразни мне ещё!

Драгоценные минуты раннего времени проходят всегда так быстро, только успевай ловить, пропустишь – вот тебе и вечер с закатом во всю красу. Мастер поспешил сорвать ночную широченную не по размеру рубашку и приготовить свой единственный праздничный выходной костюм. Правда не такой, как мы представляем у любого другого мужчины: вместо строгих брюк какие-то нелепые и смешные штаны на подтяжках, а вместо накрахмаленной строгой рубахи разноцветная поляна с цветами и птичками. Седые тонкие волосы прилизал мокрой маленькой расчёской по обе стороны с пробором сбоку, а края усов закрутил по полной возможности небольшой длины.

Вприпрыжку Мастер вышел из своего домишки, попав на удачу к только-только подошедшему автобусу в город из ближайшего села. Уселся позади на свободное одинокое место у двери, всё монетки перебирая в ладони и выискивая по всем карманам брюк и лёгкой курточки припасённые с прошлого года купюры. Так и соскребал немного, но на скромную вежливую цель должно хватить. В крайнем случае, у людей есть такое замечательное выражение: «Главное не подарок, а внимание» – такое очаровательное сочетание слов, жаль, что теряет свою ценность так стремительно.

В дверь скромно постучали. Никто не собирался открывать. Ручку дёрнули, дверь закрыта. Изнутри не было никаких признаков чьего-то присутствия, но после второй попытки робкие шаги послышались из дальней комнаты. Старик выпрямился, убрал любопытное ухо от двери и таинственно завёл руки за спину, растянув на дряхлом лице доброй красоты улыбку, кончики усов тоже дёрнулись кверху.

– Кто это? – послышался тонкий женский голосок из-за двери.

– Не могу назвать своего имени, – прокряхтел старик для большего убеждения. – Но я вам друг.

– Друг? – вдруг дверь отворилась, но между неожиданным гостем и девушкой ещё была дверная цепочка. – Кажется, я вас уже видела… Вы как-то раз провожали нас с Мотей ко мне?

– Да, это был я, – кивнул Мастер. Хотел было протянуть в проём скромный, но яркий и ароматный букет цветов, но не успел и глазом моргнуть, как девушка спряталась за дверью, только тихие всхлипы раздавались. Девушка старалась как можно скорее скрыть из виду подступающие слёзы. – Могу я войти, уважаемая красавица?

– Д-да, конечно, извините.

Девушка впустила старика в квартиру. Повесила его курточку на крючок, положила перед ногами тапочки, показала сторону ванной и убежала на кухню ставить чайник греться. Мастер робко выглядывал из ванной, бегая глазами по сторонам в поисках хозяйки дома. Было очень неудобно и боязно пользоваться предметами гигиены и полотенцем для рук, пусть он и спросил какое именно для гостей. Прежде никогда не бывал в гостях у милых гостеприимных девушек, не знал как себя вести, чтобы вдруг не оскорбить проявленное дружелюбие.

– Но зачем вы пришли? Матвей тут не бывает уже, если вы за ним… – девушка разлила кипяток по маленьким фарфоровым чашкам. Очень тонкая работа: интересный волнистый изгиб краёв, резные ручки, рельефный цветочный декор – скорее всего подарок. Старику так пригляделась эта работа, что вопрос до него дошёл только через пару минут, когда на столе стукнуло донышко вазы с подаренным им букетом.

– Я к вам пришёл. Простите, как ваше имя?

– Лиза. А мне как к вам обращаться?

– Не беспокойтесь об этом, Лизонька, думаю, нам больше не суждено будет встретиться. Мне стало интересно пообщаться с вами, но мне очень жаль, что я наметил эту встречу так поздно.

Мастер поднял взгляд на девушку перед собой. Она напряжённо сидела боком, коленями к быстрому выходу из-за стола, держала чашку крепко в двух руках, долго дуя на краешек и только потом делая крохотный глоток. Несмотря на то, что несколько минут назад она уже вытирала глаза от слёз, они снова были красными и немного влажными, словно позволила себе украдкой пропустить пару капель на кухне. У дедули самого готовы были политься слёзы от вида красных подушечек пальцев и ногтей: маленькие царапины, вероятно от разбитого стекла, и в тревоге искусанная кожа по краям длинных ухоженных ноготков.

– Вы так пристально смотрите… Всё так плохо?

– Что вы! Любуюсь вами. Знаете ли, девушка в печали показывает особенную красу, вызывает иное чувство сострадания при виде её слёз, а они у вас похожи на бриллианты.

– Вы мне льстите, – произнесла Лиза с лёгкой усмешкой. Тёплый комплимент пробудил смех, из-за которого ещё одна маленькая слеза скатилась вниз, но личико побелело, свело с себя болезненную красноту.

– Мне искренне жаль, что этот юноша так поступил с вами. Я уверен, на то не было вашей вины. Не нужно так убивать себя, юная леди, ваша светлая душа достойна большего.

– Не имею права подвергать себя сомнению в ваших словах. Вы похожи на человека, который много повидал, вы даёте себе отчёт о том, что говорите.

– Запомните, милая Лизонька, ваша душа, её чувства и эмоции – это нескончаемый материал. Даже из осколков можно вновь сотворить нечто чудесное, – Мастер поставил пустую чашку на блюдце и поднялся, кланяясь с ладонью на сердце. – Позвольте мне идти.

– Уже уходите?

– У меня есть неотложные дела, не могу задерживаться. Пожалуйста, обдумайте то, что я вам сказал. Я желаю вам всего хорошего, прощайте, – старик поцеловал ладонь девушки и торопливым шагом вышел из квартиры, оставив после себя след аромата подаренных цветов. Сборная солянка из азалии, жасмина, ромашки, белой хризантемы и жёлтой – проглядывала солнечными лучиками – неспроста перед походом за подарком заинтересовался книжечкой «Язык цветов».

Мастер вернулся домой. Яркие личные вещи были убраны обратно в шкаф, скрываясь за тем же нескончаемым хламом, вместо них привычная небрежная одежда, которую не жалко испортить за работой. Старик вернулся к осколкам разбитой хрупкой девичьей души, собрал её до последней мельчайшей частички, окропив каплями собственной крови. Он спрятал их в прозрачный мешочек с бледно-розовыми завязками, крепко затянул и спрятал в нагрудном кармане рабочего фартука. С его теплом у сердца Мастер взялся за ремонт.

– Дорогая Лизонька, живи впредь счастливо…

Как же мы можем представить душу? Мягкая и лёгкая, нежная и ранимая, как хрупкое стекло. Идеальная душа, способная поддерживать чистоту прекрасного создания человека. Но как бы ни было горько, идеалы порой рушатся, на их место приходят новые, но они по-прежнему должны сохранять свои истоки, а теперь и старательнее их оберегать.

Мастер сделал новую статуэтку разбитой предательством девушки, используя для этого крепкую и надёжную сталь, подарив силы на борьбу с обидой и будущими трудностями. Парня же наказал собственными руками. Он крепко сжал его стеклянную статую в руках, поднял высоко над землёй и приложил все свои последние силы на то, чтобы разбить её. Осколки стекла рассыпались на мелкие крупицы, исчезли в бескрайних просторах мастерской и прокляли юношу слабодушием до конца жизни.