Введение:
Все они были испытаны судьбой. Да, так что с многих стёрлись лица. Это теперь были морды. Каждая революция несёт за собой последствия, каждая война несёт жертвы. Но ведь чёртики были и в мирное время. Людская злоба всегда отражается в первую очередь на детях. В каждом городе теперь жили чертятки. Но люди винили в этом только самих чертят. Ну а эти рассказы о тех, кто видел ужасы, которые творили не они, а «порядочные граждане». О тех, кого обвинили, не дав не единого шанса жить приличной жизнью… В каждой эпохе они жили. И в наше, и в давнее время.
Год 1910
Дунька
Вся Тюмень видела их. Весь город их ненавидел. По вечерам они выскакивали из подворотни и воровали. У всех без разбору. Днём они с видом стаи бродящих собак скитались по городу и смотрели на улицы, тогда ещё совсем убогие, своими пустыми и измождёнными глазами. Где-то они нашли кинжал. Их вожак носила его за поясом. Точно воин. Вся стая их состояла из мальчишек лет семи-одиннадцати, но почему то особенно боялись единственную девочку в этой стайке, она и была вожаком. Выглядела она лет на девять. У неё были пустые чёрные глаза и волосы которые до плеч даже не доставали, не внимательный мог бы принять её за мальчишку. Никто и не знал кто она такая, и сошлись люди на том что она дитя порока. Однако особо болтливые мещане, которым было дело до каждого пьяницы, бродяжки, каторжнике любили посплетничать о том что она дочь местного пьяницы. Как раз тогда на улице в «кирпичных сараях» жил такой, совсем скверен надо сказать. От куда у него мог быть ребёнок никто н знал, и жители «кирпичных сараев», а потом и вся Тюмень решили что одно другому не мешает и они сочли её и детищем порока и дочерью пьяницы. Осмеливались они нападать лишь на мещан и крестьян да на робких студентов, поэтому если проходил дворянин бросал косые взгляды на них или того хуже звал полицейского. Если же мимо проходил священнослужитель, то глядя на детище порока три раза перекрещивался и что-то невнятно шептал. Однако даже самые любопытные не знали как зовут это дитя. Но в стайке её называли Дунька. Просто Дунька. Никто никогда не сделал для этих детей ничего хорошего. Никто не относился к ним с равнодушием и тем более с жалостью. Все их бранили. Может если кто-нибудь когда-нибудь помог бы этим детям то сейчас бы не было пропаж. Но увы человеческая злоба не имеет границ, а добро легко исчерпать. Детей этих люди называли чертями, хотя сами были не лучше. Дети росли, росла и их атаманша. Чем больше она становилась тем больше озлобилась и люди стали больше её ненавидеть.
Дунька сидела у убогого сарая. Сегодня она была особенно озлобленно на мир. Был то гнев на тех кто на свет её родил или злоба на весь жестокий мир она и сама не знала, просто постоянная злоба сегодня обострилась. Всё её племя бегало по городу, а Дуньке надоела. Она просто сидела ни на кого не нападая. Мимо неё прошёл купец. Это был господин как раз из тех, кто на каждом балу, на каждом мероприятии любил заявлять мол: «шпона нынче совсем развелась, искоренять её нужно. Нынче ведь всякая баба может поиметь, и не зная даже от кого, был бы я императором то в сылку бы всех этих порочных отправил, нарожают, а потом под дверь подкладывают, а что с ними могут поделать порядочные люди, тут они и не причом-с, тут уж они ничем не помогут. Дети так-с сказать-с порочные с рождения. Ну вот скажите как ребёнок рожденный этими людьми мог стать порядочным?» — Вот так он любил выражаться. Конечно он не мог сдержать искушение и не сказать ничего, с ним шла его дочь, лет девяти, белокурая и разодетая. Купец конечно почитал нужным и дочери показать каков этот чёртик, и не нашёл ничего лучше как начать бранить её:
— Пф, сидит как псина бродячая, дочь пьяницы. Пф, дитя порока, проклятый чёртик! Управы на вас, шпону нет. Развилась совсем. Топить вас надо. – Господин обвёл её презрительным взглядом. Дунька как было сказано ранее не собиралась сегодня терпеть. Она вскочила и направила .на дочь свой кинжал.
— Пшла! Пшла! Вон! – Испугавшись закричал купец. – Люди добрые! Грабят! – Дунька приблизила кинжал и ещё больше оскалилась. Кажется на помощь купцу уже бежали, но тут Дунька ухмыльнулась. С другой стороны мчались её несчастные соплеменники, с такими же глазами, с такой же душой и взглядом. Вместе выросшие. Дуня не знала как они помогут, но знала что сделают это. И увидела в руках мальчика, что был самым из них крепким большой мешок. Дунька не понимала зачем. Но они подбежали сзади и вдруг белокурая красавица очутилась в мешке. Дуня опустила кинжал силясь понять что они такое замышляют. Но было некогда. Помещик закричал и они бросились бежать. Они бежали долго. Но вот наконец прибежали к сараям. Сейчас конечно таких уже нет, даже если есть то никто в них не живёт, а тогда это были пристанище для нищих и бездомных, и для таких же чёртиков. Прибежав, они прошмыгнули в дыру. Их сараюшка была без пола, вместо него была земля, и поэтому зимой чёртикам было очень холодно. Сарай озарял лишь кроткий свет из окошка и тот слепил глаза, ночью же сарай оставался беспросветным. Ну вот чертята опустили мешок, который был судя всего тот, пустой из под муки который они украли у извозчика. «Вытряхнув» от туда девчонку Дунька посмотрела на неё со своим обычным презрением. Девочка же бледная как полотно, не понимающая ничего что происходит. Её подбородок дрожал и она редко судорожно всхлипывала с испугом смотря на Дуньку. Дунька закричала:
— Чего ревёшь!? Мы тебя пока что не убиваем!
— Я…я боюсь. Кто вы?
— Ты будешь отвечать мне. Кто ты!? Дворянское отродье?
— Я… Я Настенька.
— А теперь запомни хм, Настенька. Отцу твоему несказанно повезло.
— Почему?
— Потому что он жив, дурочка! – Все черти заржали.
— Простите…
— А не прощу, что будешь делать? – Оборвала Дунька. – Мой знаешь ли кинжал работает навис.
— Можно задать вопрос?
— Вопросы задаём мы, ты в нашем сарае! Этот сарай мой! Так что помалкивай пока мы не зададим тебе вопрос.
— Будьте так добры, задайте мне вопрос, не хочу ли я узнать кто вы.
Все звонко рассмеялись.
— Ну ты даёшь. Я Дунька!
— Как?
Дунька повернула на неё кинжал.
— Это уже второй вопрос. – Из глаз Насти покатились слёзы.
— Девчонки, лишь бы пореветь. – сказала она отвернувшись.
— Девочка, Дуня, ну как тебя ещё назвать, «Евдокиюшка!» – Дуньке это прозвище не понравилось она разозлилась, но Настенька продолжала — я вам всё, всё отдам. Только выпустите меня. Папенька наверное там с ума с ходит. А мамочка! Боже! Бедная моя мамочка! Наверное места себе не находит. У меня ещё есть прелестный маленький братец! Ох! Как он вырастет без любящей сестры…
Настю обступили чёртики.
— Ну хватит причитать. Курица-наседка! Ты говоришь всё отдашь?
— Всё.
— Отдавай ка свои колечки! – Дунька бросила взгляд на пальчики Насти.
— Но они принадлежали моей бабушке!
— Так ты хочешь чтоб все твои сошли с ума от горя? Отдавай.
Девочка сняла в пальчиков янтарные кольца.
— А теперь отдавай свои сапожки. – Девочка с завистью посмотрела на тёплые меховые сапожки.
— Но папенька привёз их из- за границы. – Настя поняла что глупо спорить.
Так она отдала: кольца, сапожки, ожерелье, ручное зеркальце и другие мелкие, но дорогие вещицы.
— Ну теперь иди к своим.
— Правда? Вы меня отпускаете?! О Дунечка – подбежала Настя к Дуньке, её передёрнуло. – Как я тебе благодарна!
— Так ты хочешь чтоб я оставила тебя?
— Нет, что ты?
— Хорошо. Я оставляю тебя на день. Пусть посходят с ума твои мамаша с папашей.
— Но…
— … Ты расскажешь мне про то как чудесно быть такой… Как ты. Может быть я тебя выпущу. – Дунька повернулась к стайке. – Свободны. Расходитесь. – Дунька снова начала общаться с Настей. – Ну рассказывай! Что ждёшь!?
Дунька села на вас с соломой, встряхнула своими короткими волосами и начала ожидать.
— Что именно вы хотите услышать? – Кротко, снова перейдя на «вы» поняв что так будет лучше спросила Настенька.
— Где ты родилась? Что забыла в столице деревень такая неженка, кисейная барышня?
— Родилась я не далеко от сюда, в Тобольске. И Тюмень нахожу я, совсем не столица деревень, я нахожу даже что жить мне здесь куда приятней чем в Тобольске. Я очень рада что отцу моему выпала честь заниматься своим делом здесь, в Тюмени. Я…
— А есть у тебя кто-нибудь?
— У меня такой чудесный брат, Лёвушка. Отпусти меня Дуня! Я вновь вернусь. Мы с братом будем играть, старшая сестра Сонечка будет играть на рояле и петь, знаешь как славно она это делает, вечером она поёт колыбельные, мы с папенькой поедем в Москву, будем смотреть оперу! Мы вырастим и поедем к моим кузинам в Париж! Мы с братом и сестрой будем читать сказки…
— Я могу рассказать настоящую сказку, о каких ты негде не прочтёшь, какую же рассказать? О том как студенты идут на убийства ради того чтоб выжить, или как их мысли перелицовывает голод и им начинают казаться странные вещи? Нет, в этой сказке пожалуй слишком счастливый конец. Может о том как маленькую сироту приказали затоптать? Э, нет. Совсем не то. Я расскажу самую правдивую сказку который никто, нигде, никогда не напишет:
Под вечер, ненастной осенью одна женщина родила. Ребёнок был незаконным и поэтому она оставила его под дверью. Однако девочку по четырём годам прогнали, она была дурна собой и людям показалось что дитя порока приносит им несчастье. Она оказалась на улице.
Сначала она скиталась по проспектам. Все люди завидя беспризорницу бранили. И тогда она собрала стайку таких же чертей. Тогда только она смогла выжить средь бездны зла. А черти мстили злым людям, обворовывали их.
— Но зачем? – Негодовала Настенька.
— Люди самые злые, мерзкие и подлые существа на земле. Имея разум единицы стремятся к добру, знаниям и справедливости. Все об этом молчат. А я буду кричать на всех углах. Может никто бы не воровал! Если бы люди восприняли нас как равных себе!
— Нет же! Каждый человек…
— …Люди никогда не задумывались над тем, что дальше будет! Задумалась ли та девица когда захотела родить меня на свет что будет со мною. Задумалась ли она когда через свой порок наделила меня таким злым сердцем? Нет. И отдала она меня лишь за тем чтоб не запятнать себя и ей это удалось. Да, он не запятнала себя, но я прокляну весь дворянский род, и других слепых людей что не видят что делается с детьми под их носом!
— А ведь они могут вырасти порядочными людьми… Эти чертята. Если бросят воровать. Люди злы, это так, но ведь есть и сироты которые выросли порядочными людьми. Ведь они будущие люди. И если люди вырастут порядочными, то мир сможет избавится от зла.
— Иди! И забери всё, ничего нам не надо. Иди на все четыре стороны.
Настя ушла. С ней всё было хорошо. Она позже уехала в Париж к своим кузинам. Всё было хорошо, только она там захворала, тоска по дому и перепад температуры из летней Тюмени сделали своё. Когда хворала всё думала о Дуньке, о маленьких чёртиках, и человеческом зле.
Дунька же не зная что сейчас произошло, не понимая что сталось с ней говорила сквозь слёзы:
«Почему люди так злы!?»
Быть может, Дунька и права, люди, многие люди очень злы, опрометчивы и… можно без конца перечислять пороки наши. Но Дунька не знала, что изменилось внутри неё, когда Настенька, невинное и чистое дитя своей наивностью пробила в ней слёзы. Слёзы! Ведь во всех людях есть и купец и Настя, и Дунька. И мир покуда он есть не избавится от ядовитых взглядов купца, не от нищеты и злобы Дуньки. И порой, добро совсем не видно за ними. Но люди, я вас умоляю! Берегите в себе невинную и чистую Настеньку, берегите чтоб мир не пал в равнодушных взглядах купца. И задайте себе вопрос, тот что задала себе Дунька:
« Почему люди так злы?»
И сделайте так, чтобы в будущем нашим правнукам не пришлось страдать от этого…
