Когда Полина Львовна в октябре притащила нас к себе в дом, мы были совсем маленькими котятами — голодными, замёрзшими, несмышлёными и очень любопытными! И это немудрено, ведь нам отродясь был всего месяца два, да и росли мы за гаражами, в дали от прелестей цивилизации.
К Полине Львовне мы сразу прониклись самыми тёплыми чувствами. А вот к её странностям привыкали долго, потому что странностей этих, у неё было через чур много. Как из рога изобилия валились, только успевай удивляться! А сам дом? Жизнь в доме тоже оказалась полна сюрпризов, нам с Басей потребовалось больше года, чтоб привыкнуть ко всем этим навороченным штукам, которые делают жизнь такой комфортной и уютной. Да, шишек мы набили не мало! Кстати, о шишках! Есть у нас с Басей одна смешная история, не совсем про шишки, но они там тоже будут. Это было два года назад, и мы были тогда очень наивными и глупенькими и только учились понимать человеческую речь. Но мы себя конечно такими не считали. Мы казались себе очень умными.
Однажды, в начале декабря, когда за окном вовсю уже кружились снежинки, Полина Львовна, тоже кружась по залу с огромной коробкой в руках, сказала нам, что пора готовиться к празднику. Мы с Басей тогда ещё не знали, что такое праздник, но готовиться были готовы!
Расположившись напротив Полины Львовны, мы стали внимательно следить за её действиями. А действовала она решительно и весьма оригинально. Чудно, в общем. Мы с Басей даже не на шутку перепугались, когда она воздвигла посреди комнаты двухметровую ёлку.
-Наверное, ей не хочется выходить на улицу, потому что там очень холодно, а смотреть на ёлочки хочется, вот она и притащила в дом дерево, — высказал я своё предположение.
-Наверное, — согласился со мной Бася. Вот бы она тогда ещё и за птичками сходила. Тогда вообще была бы красота, — облизнулся Бася.
И мы дальше продолжили наблюдать за странной старушкой. Баба Поля уходить за птичками не спешила, вместо этого, она, напевая весёлую мелодию, стала навешивать на несчастное дерево какие-то немыслимые вещицы: сначала большие блестящие шары, потом тоненькие сосульки, заснеженные шишки, (а вот и шишки)! домики, белочек и даже птичек, к Басиному сожалению, увы, ненастоящих.
-А теперь дождик! — восторженно воскликнула она. Где же он у меня?
Мы с Басей, не сговариваясь, с ужасом переглянулись и тут же бросились под стол. Дождик мы оба не любили, ведь когда мы жили на улице, нам часто приходилось мокнуть под дождём. Но, так как дождя не последовало, мы с братом вновь выползли из укрытия.
Тем временем баба Поля, шаря руками в коробках, что-то искала. А вот и дождик! — снова воскликнула она.
А далее все по отработанной схеме — мы с Басей как по мановению волшебной палочки снова очутились под столом. Но, как оказалось, снова зря, потому что наша странная бабушка называла дождиком вовсе не тот дождик, что беспрестанно льёт осенью и мочит шёрстку, а какие – то длинные блестяще-шуршащие нити, признаться, очень привлекательные на вид.
— Ах, какая красота, — любовалась Полина Львовна украшенной ёлкой. Вы только посмотрите, мальчики. И она по очереди поднесла нас к ёлочке, чтоб мы тоже полюбовались этой красотой.
Когда Полина Львовна поднесла меня к ветке, я сразу потянулся к большому шарику, но тут же отпрянул назад. Из этого шарика на меня смотрело очень «знакомое лицо». Хоть оно и имело немного придурковатый вид, но страшно мне кого-то напоминало.
-Вот это носище! – принялся я с удивлением рассматривать причудливую физиономию в шарике и даже робко тронул его лапой. Обескураженное выражение моего кошачьего лица заставило Полину Львовну расхохотаться.
-Глупенький Вася, это же ты сам! Не узнал разве? — наклонилась она к шарику, и её лицо тоже растеклось по шарику как блин по сковородке.
Теперь пришла моя очередь смеяться над Полиной Львовной. Мне уже очень нравилась эта странная наряженная ёлка. И Басе тоже нравилась. Он сидел внизу и сосредоточенно пытался сбить шишку с нижней ветки.
— А вот так, Басенька, делать не нужно, — поводила Полина Львовна пальцем у Басиного носа. Пусть игрушки висят там, где висят!
Бася не любил запретов. Он сразу надулся и с обиженным видом вернулся на диван, а баба Поля вышла из зала со словами: «Я в магазин. Не шалите, мальчики.» А потом с волнением в голосе тихонько добавила: «Лишь бы дождик не съели».
Но мы- то с Басей уже это услышали, и когда остались одни, то сразу принялись обсуждать ситуацию. Первым делом мы пожалели нашу бедную бабушку.
— Видимо баба Поля у нас точно немного ку-ку, раз притащила домой ёлку, да ещё и неживую! – задумчиво произнёс Бася. Интересно, она хотя бы знает, что дерево ненастоящее? Мы с Басей тогда мнили себя большими экспертами по ёлкам, уж в чём-чём, а в них – то уж мы разбирались, потому что у гаража, рядом с которым мы жили, росла большая пушистая ель. И ведь тогда никому и в голову не приходило украшать её ненастоящими птичками! На неё всегда прилетали красивые, настоящие воробьи, и мы с Басей подолгу на них любовались…Вот и выходит, что как ни крути, а наша бабушка точно малость не в себе.
-Ой, Бася, с ёлкой ещё можно смириться, но лишь бы она не начала кормить нас ненастоящей едой, — ответил я, после долгих размышлений.
-А вот тут ты абсолютно прав, Вася. Кстати, о еде! Интересно, почему это нам нельзя есть дождик?
-Ну, не знаю, может он несъедобный? — задумчиво произнёс я.
-Зачем же она тогда так сказала? — не согласился со мной Бася. Нет! Я думаю тут дело в другом — просто она не хочет с нами делиться. Хочет съесть все без нас, — хитро сузил глаза Бася и уверенно направился к ёлке, чтоб незамедлительно все прояснить.
— Ну вот, видишь, Вася, что я тебе говорил! — показал Бася на верхушку ёлки. Она его специально так высоко повесила, чтоб мы не смогли добраться, — хмыкнул Бася, пытаясь ухватиться лапой за свисающий дождик. Ну, ничего! Я тебя доста-а-ану! — кряхтел он, стараясь изо всех сил стащить нить дождика. — Нет, так не достану! – сложил он уши от досады. Что ж тогда придётся прыгать, — выдохнул Бася и приготовился к прыжку.
-Только, пожалуйста, аккуратно, игрушки не урони, — посоветовал я брату.
-Я всегда аккуратно, ты же меня знаешь, — пробурчал Бася, растянувшись как гармошка.
-В том-то и дело, что знаю, поэтому и говорю, — хмыкнул я и с замиранием сердца уставился на брата.
Бася стал прыгать, но, аккуратно, как я и предполагал, у него не получалось. В первый раз он прыгнул высоко и даже почти зацепился за дождик, но не смог зацепиться и слетел с ветки, а, когда падал, посшибал половину шишек и шаров. Вторая попытка оказалась более удачной для Баси, но менее удачной для оставшихся висеть ёлочных украшений. В конце концов, Бася решил идти по пути наименьшего сопротивления, и вовсе залезть на ёлку! И залез, весь, без остатка. Пока он балансировал на тонких ветках, пытаясь добраться до самой верхушки, где как он утверждал наверняка находился самый вкусный дождик, иначе зачем бы его Полина Львовна так высоко повесила, я как сумасшедший, позабыв про указы бабы Поли, гонял внизу шары, которые так любезно посшибал Бася. Мне такая игра очень нравилась.
-Давай, Вася, залезай ко мне! — позвал меня Басин голос, хотя самого его было не видать. Тут очень уютно!
-Ты, что там, свил гнездо? — спросил я, готовясь к прыжку.
-Угу, — высунулась из веток довольная мордочка брата! -Давай скорее, сейчас начнётся самое интересное — я впервые буду пробовать дождик на вкус!
Я ловко вскочил на ёлку, отчего она зашаталась и чуть не упала. Проваливаясь сквозь ветки, я все-таки добрался до Баси, чтоб отговорить его пробовать запретный плод.
— Ведь, если дождик и вправду такой вкусный, то Полина Львовна непременно с нами поделится, — вещал я брату. — И вообще, Бася, как-то он не особо аппетитно выглядит, да и запах у него не вкусный, — пытался я образумить брата. А вот шуршит он и переливается замечательно! Но, Басю мои аргументы не вразумили. Да на то он и Бася, что всегда действует, так как велит…желудок. В общем, Бася никогда не разглагольствует! Если уж решил что-то, то его ничто не остановит. Ничто, даже локомотив, а тем более уж какой-то там здравый смысл. Кто его когда слушал вообще, этот голос?
Пока я пускался в размышления, Бася не терял времени зря и уже испробовал дождик на вкус. Он успел разжевать кусочек и теперь сидел с разочарованной миной. — Что это было? — ворчал он, воротя нос от дождика. Бе-бе-бе. Отвратительная безвкусная ерунда. Пусть баба Поля сама ест эту гадость, а я ни за что на свете больше не буду это пробовать, — обиженно сказал Бася и спрыгнул с ёлки на пол. Фу, фу, фу…Сплошной обман!
Я чтоб подбодрить брата и поднять ему настроение, предложил немного поиграть. И пусть на вкус этот пресловутый дождик оказался не очень, то для игры — лучше было не сыскать: он шуршал и переливался, а ещё взмывал вверх от малейшего ветерка. Мы так раздурились, что сорвали с ёлки все оставшиеся нити, посшибали остатки украшений и помяли все ветки. Бася взмывал вверх по ёлке как ополоумевшая белка и прыгал на пол с самой макушки. На полу он так запутался в нитях дождя, что стал похож на египетскую мумию, а я чуть не умер со смеху, глядя на его попытки освободиться. Он рвал дождик зубами и яростно раздирал его в клочья, пиная задними лапами. Я тыгыдыкал рядом, пытаясь достать закатившийся под диван шарик. Именно в самый разгар веселья в комнату зашла Полина Львовна. Не знаю почему, но она вовсе не разделила с нами нашу радость. Она ахнула и быстрым шагом направилась к Басе. Тот лежал на спине довольный и переливающийся, весь с ног до головы обмотанный дождиком и красивый-прекрасивый. Он держал в зубах блестящий серпантин и просто сиял от счастья!
-Господи, ты, Боже мой! Все-таки наелся дождя! И чем я думала, когда оставила их одних? Зачем навешала этот дождик! Ой, беда! Не усмотрела! — всплеснула бабушка руками и принялась распутывать ничего не понимающего Басю. «Ничего я не наелся, сами ешьте эту гадость!», — выкрикнул писклявым голосом Бася, которому было до смерти щекотно, когда Полина Львовна распутывала его.
Но Полина Львовна услышала совсем не то, что хотел донести до неё мой брат. Толи она услышала в Басином голосе нотки отчаяния, толи предсмертный крик, потому что она побледнела и, схватив Басю, как есть, в ошмётках серпантина, потащила его в прихожую. Там она наспех оделась, засунула перепуганного и не успевшего опомниться Басю в спортивную сумку, и, недолго думав, вернулась по мою душу. Меня она взяла на всякий случай, — во всяком случае, так она выразилась. Я не стал сопротивляться и послушно последовал в сумку, вслед за Басей, хотя это странная спешка меня немного пугала.
Мы оказались в темноте и полном неведении. Входная дверь гулко хлопнула, и мы куда-то потряслись. Время от времени Полина Львовна заглядывала к нам в сумку и спрашивала, как наши дела. Мы отвечали: «Мяяяяу», что на нашем наречии означало — хорошо, но было бы ещё лучше, если бы мы знали куда мы направляемся, да ещё в такой спешке. Но после каждого нашего ответа Полина Львовна добавляла шагу и вскоре неслась почти что вприпрыжку, по крайней мере, нам с Басей так казалось, ведь мы подпрыгивали и перекатывались по сумке — будь здоров!
— Миленькие мои, потерпите, скоро уже придём, и я вас покажу Павлу Ивановичу, — причитала бабушка.
— Интересно, Вася, зачем это ей так неожиданно захотелось показать нас какому-то Павлу Ивановичу? -задумался Бася.
— Это, наверное, потому что мы очень красивые — предположил я. Тем более ты, Бася! Вон ты какой нарядный – на тебе даже ещё немного дождика осталось.
-Это да, мы и вправду с тобой очень красивые! Ты очень наблюдательный, Вася! – похвалил меня брат и улёгся поудобнее.
Вскоре снаружи снова хлопнула дверь, и мы с Басей почувствовали незнакомый и очень странный запах. Пахло какими-то медикаментами и другими котами, а ещё, прости господи, собаками.
Полина Львовна приоткрыла молнию, и мы высунули мордочки. В помещении было тепло, шумно и светло, на стульях вдоль стены сидели люди, и у каждого из них, в руках обязательно было по коту или какой-другой живности, даже мелкие собачонки были, которые беспрестанно тявкали. Давно замечено, что собаки — самые глупые существа. Кем замечено, спросите вы? Да нами с Басей и замечено. С детства мы с ним собак на дух не переносим, потому что они нас гоняли и облаивали все время. Натерпелись мы в своё время от этих собак!
Нам сказали подождать, занять какую-то непонятную очередь и присесть на стул. Мы с Басей ничего тогда не поняли, и когда Полина Львовна села на стул и поставила сумку себе на колени, лишь с интересом стали рассматривать других животных, которых тоже принесли показать Павлу Ивановичу.
— Видимо он большой знаток и ценитель красоты, раз ему приносят столько котиков (я нарочно решил не замечать присутствие собак), — шепнул я Басе на ухо.
-Скорее всего! — согласился со мной брат. Только вон у той кошечки, — он сверкнул глазами вправо, — против нас с тобой нет никаких шансов!
— Я скосил глаза и поразился! Кошечка была совсем лысая и сморщенная. –Жалко бедняжку, она, наверное, страшно мёрзнет без шерсти. — Наверное, она больная! — произнёс я с чувством жалости и чуть громче, чем следовало бы.
— Сами вы больные, — злобно прошипела лысая кошка, которую хозяйка ласково назвала Жозефина. – Да я между прочим, породистая, не то, что вы! — Я, чтоб вы знали, донской сфинкс – процедила она и надменно закатила она глаза.
— Басенька, что она говорит? Какой такой донской сфинкс? Что это значит? И что такое «породистая»? – спросил я шёпотом, чтоб злобная Жозефина ничего не услышала. Но у неё видимо был потрясающий слух, потому что она незамедлительно ответила, что мне стать «породистым» точно не грозит.
-Я вовсе не хотел вас обидеть, — попытался я сгладить ситуацию, но Жозефина успокаиваться не собиралась, а нет –нет, да и вставляла что-нибудь колкое в наш с Басей адрес, вследствие чего между нами снова завязалась небольшая словесная перебранка. В основном конечно она собачилась с Басей, который за словом в карман никогда не лез!
-И чего это ты, мохнатый, так вырядился? – провоцировала она Басю. — Нацепил на себя всякой мишуры и думаешь, что самый красивый? – ехидничала Жозефина. – До меня тебе все равно далеко, – не унималась зловредина.
Бася дико бесился, а Баба Поля, совершенно не владея кошачьим языком, истолковала Басино поведение по-своему. — Ну, ну, Басенька, успокойся, скоро уже наша очередь, — ласковым голосом заговорила Полина Львовна, чтоб немного угомонить разгорячившегося Басю. — Потерпи немного, и ничего не бойся! Павел Иванович большой профессионал! Он в своём деле уже собаку съел. Больно точно не будет! — радостно добавила она, чтоб, как ей казалось, подбодрить и успокоить Басю.
И, знаете, у неё получилось! После этих слов Бася застыл с разинутым ртом словно каменное изваяние, хоть и ненадолго. У него мигом пропал интерес к противной Жозефине.
-Вася, ты это слышал? — распушившись от ужаса до формы шара, проорал на весь коридор Бася. — Меня принесли сюда, чтоб съесть! Он уже вон и собаку съел! Куда смотрят власти?! И это все из-за того, что я хотел съесть дождик? И кто бы мог подумать, что люди такие жадные, — сокрушался Бася!
-Что же делать, Басечка? — только и смог выговорить я, не веря своим ушам.
-Бежать, Вася, бежать! Немедленно! Прямо сейчас, куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда! –проорал Бася и выпрыгнул из сумки как ужаленный.
Подальше не получилось! Спустя пятнадцать минут беспорядочного метания по коридору, мы с Басей, под дружный хохот Жозефины и всех присутствующих здесь представителей кошачьих, и как это неприятно признавать — ещё и собачьих, были пойманы и доставлены в кабинет к Павлу Ивановичу, как ВИП-персоны, то есть без очереди. Я был помещён в клетку, а Бася сразу на стол для жертвоприношений, ну на тот самый, на котором злобный изверг Павел Иванович собаку ел.
Полина Львовна что-то говорила ассистентке Павла Ивановича, а та все это быстро записывала. О чём шла у них беседа, я не вслушивался, ведь всецело был поглощён нашей бедой. — Говорил, я тебе, Басенька, не ешь дождик! — причитал я. Теперь из-за него съедят тебя самого, а потом и меня! Мы же ещё так молоды, так красивы! — вопил я как плохая электрогитара. А что ещё было делать? Я переживал за наши шкуры. Клетка была заперта, мы были обречены! Все, что я мог — это сетовать на судьбу и неистово орать, тем более тягу к ораторскому искусству я ощущал ещё с детства. Откуда ж мне тогда было знать, что это немного разные вещи. Но пока я этого не знал и орал, что есть мочи!
Мой брат же, борец по жизни, решил просто так не сдаваться, а побороться за свою жизнь. В гневе Бася был страшен и великолепен! Даже Павел Иванович застыл от изумления, когда Бася, выгнув спину и пристав на цыпочки устрашающе двинулся на него, издавая при этом дикий утробный рёв.
Павел Иванович, усмехнувшись и глубоко вздохнув, предусмотрительно надел перчатки и потянул к моему брату свои огромные загребущие ручищи. И это было очень опрометчиво с его стороны, ведь Бася тоже был не лыком шит. Он, не будь дураком, изловчился и вцепился зубами Павлу Ивановичу прямо в руку, чуть выше надетой перчатки. Тот взвыл и одёрнул руку, в надежде, что наглый кот отцепится, но не тут-то было, мой брат мёртвой хваткой впился в руку собакоубийцы. Так Бася совершил второй в своей жизни полет вокруг человека. Про первый полёт я вам тоже расскажу, но чуть позже. Это его и сгубило, надо было пользоваться моментом и улепётывать — большая рука в белом схватила Басеньку за холку и больше не отпускала.
Еле-еле отцепив рассвирепевшего кота от своей руки, многострадальный Павел Иванович критично осмотрел масштаб нанесённых ему Басей увечий.
-Катерина, — крикнул он своей ассистентке, держа за шкирку шипящего и извивающегося кота, — неси перекись водорода. И наркоз. По-другому видимо усмирить этого зверюгу не получится. Надо же посмотреть, сколько дождика он сожрал, а как такому отчаянному парню рентген делать? А вот никак! – рассуждал доктор, вводя Басе снотворное.
-Что же он у вас такой дикий? — обратился он к испуганной и вжавшейся в стену Полине Львовне. Я б даже сказал бешеный, хотя, с профессиональной точки зрения — это не совсем корректная формулировка.
-Ой, Павел Иванович, — ласково взглянув на Басю, ответила ему Полина Львовна. Характер у Басеньки и правда не подарок, но это все потому, что детство у них с Васёнькой было тяжёлым. А так Басенька очень милый.
-Басенька? Этого страшного зверюгу зовут Басенька? – вскинув брови вверх, засмеялся доктор. — И вы утверждаете, что он милый?! Если честно, мне кажется мы сейчас с вами говорим о разных котах, учитывая глубину ран, которые он нанёс моей руке и моей душе, — пошутил Павел Иванович. — Я вашего Басеньку долго буду помнить. И много уже людей пострадало от его зубов?
— Только моя подруга Зиночка, они бутерброд не поделили, — улыбнулась Полина Львовна. Кстати это она ему имя-то и придумала после этой истории. Но это уже в прошлом, сейчас она в нём души не чает.
— Судя по тому, что ваш кот все время пытается что-то или кого-то сожрать, смею предположить, что у него импульсивно-компульсивное расстройство на фоне стресса. Ну, ничего, не переживайте, вылечим мы вашего кота. И того голосистого проверим, — указал он в мою сторону. Тем временем наркоз уже подействовал и Бася отправился на рентген.
— То есть как это – вылечим? — вновь заголосил я! Вы его собираетесь лечить, а не есть? — разорался я пуще прежнего. — Так что ж вы раньше-то не сказали, я же чуть не поседел и не охрип! После слов Павла Ивановича, я немного поостыл, и счёл нужным вести себя немного тише. А, когда опасность миновала, и Басю принесли живого и невредимого, правда спящего, пришла и моя очередь идти на рентген и осмотр. Баба Поля ещё перекинулась парой фраз с доктором. К её облегчению, доктор подтвердил, что никакой дождик мы не ели. Так же он сказал, что ждёт нас на какие-то таинственные прививки и, что Басенька проснётся через несколько часов.
Когда мы выходили из кабинета, Жозефина, прикрыв глаза лапой, с пафосом произнесла: «Ну и дурни! Таких дурней я ещё не встречала!»
— Да, что ты прицепилась к ним, Жози, они ещё молодые, не опытные, — подал голос матёрый серый кот с забинтованной лапой. Вспомни себя в первый раз на приёме у ветеринара, — расплылся он в довольной улыбке и дружелюбно подмигнул мне.
Я был очень благодарен этому коту, после такого тяжёлого дня было приятно услышать слова поддержки. Доброе слово и кошке приятно, — гласит житейская мудрость. А ещё было вдвойне приятнее видеть, как покраснела от стыда вредная Жозефина. Видимо на первом приёме у ветеринара она тоже здорово опростоволосилась! Хотя, как? Она же лысая совсем! – засмеялся я, довольный своей шуткой. Эх, жаль, Бася, не может оценить моего остроумия! И жаль, что он не видит, как она покраснела!
Уже в самых дверях ветеринарной клиники мы с Полиной Львовной (Бася-то дрых в сумке) столкнулись со странной парочкой. Мужчина, довольно упитанной комплекции волоком тащил на поводке не менее упитанного, упирающегося всеми четырьмя лапами, пса. — Пойдём, Мухтар, пойдём, это всего лишь укол. — Павел Иванович такой большой профессии-о-наааал, — кряхтел от натуги мужчина, пытаясь сдвинуть с места махину по имени Мухтар. — Он уже собаку съел в своём деле, ты и не почувствуешь ничего.
Немудрено, что после этих слов, Мухтар включил заднюю скорость, и мне даже стало жалко дяденьку, ведь было очевидно, что вперёд Мухтар не пойдёт ни за какие коврижки.
Я вам уже не раз говорил, что не питаю любви к собакам, но сегодня, побывав в точно такой же шкуре, что и Мухтар, я пожалел несчастного пса. Поравнявшись с ним, я высунулся из сумки и шепнул ему пару волшебных слов. В общем, объяснил я ему, что никто его там есть не будет. А «собаку съел» — это у людей образное выражение такое. Хотя, признаться, довольно дикое…
Да, на мой взгляд, люди вообще очень странные, а филологи и тем паче. Они же ведь вообще не могут нормально выражаться, всюду у них фразеологизмы, метафоры и гиперболы. А нам с Басей каково? А? Ведь мы живём под одной крышей с филологом, и не раз на собственной шкуре испытывали значения многих выражений, сказанных Полиной Львовной и нами неправильно понятых, и эта история тому подтверждение. Так что, если не хотите, как мы с Басей, попасть впросак- учите свой родной язык. Кстати вы знаете, что означает это выражение?
П.С. 1 Катерина, подай-ка мне, пожалуйста, карточки наших сегодняшних пациентов, ну тех, которые «с дождиком».
-Тех, которые тут переполох устроили? — звонко хихикнула Катя, которая проходила практику в клинике Павла Ивановича и обожала животных.
-Тех самых, Катенька, тех самых. Я их на прививку пригласил, надо пометку сделать в журнале.
Катенька быстренько принесла карточки и положила на стол главврачу.
Через минуту из кабинета доктора раздался хохот, и Катенька даже подпрыгнула от неожиданности, — это Павел Иванович прочитал полное имя Баси.
-Басенька, значит! — ухмылялся он. А я вот сразу понял, что передо мной никакой не Басенька, а собака Баскервилей, как минимум. Да так и вышло. Ты ж чего, Катерина, мне сразу не сказала, что его полное имя — Баскервилий, я б подготовился к встрече — защиту б одел, авось бы рука целая сейчас была.
— Ой, а я и не подумала как-то, — хихикнула девушка.
— А ты в следующий раз думай! — засмеялся он. И запомни, а лучше запиши, что спокойного кота — Баскервилием не назовут. В нашей профессии, Катенька, такие, на первый взгляд незначительные детали, могут однажды спасти жизнь…ну, даже если и не жизнь, то уж руку-то точно!
