– Кем ты хочешь стать? – она спросила меня, кивая вниз.
Раннее, раннее утро. Подо мной облака пропускали через себя улыбку восходящего солнца и расходились перед высокими горами. Страшные пейзажи, страшные, потому что никто их еще до нас не видел, кроме самолетов, частенько делящих наши мирные облака на части. Иногда, как будто один неверный прыжок, и ты падаешь в ледяной поток воздуха и несешься вниз на города.
Города, в которых живут люди, дома, в которых живут семьи, длительно крутятся у меня в голове. Потому что я знаю, каково это, почувствовать вкус жизни при самой жизни, а потом бесконечно скучать по этому чувству.
– Профессия пилота теперь для меня – табу, – надеюсь, она поймёт мой шутливый намёк.
– Не думаю, что потом ты вспомнишь все свои наложенные здесь табу, – как старшая сестра, говорит она.
– А ты кем хочешь стать? – ветер принёс к нам маленькую белую дымку.
– М-м-м… Ты хитрая, не ответила мне. Сказала, кем не хочешь быть, а вот я тоже так могу. Но все равно… Хочу быть врачом, хирургом. Хочу, чтобы как можно меньше облака были истоптаны.
Ей 17, а мне 14. Но наверняка уже больше.
Она не была оптимисткой. Мы здесь давно и уже успели познакомиться поближе. Но говорить хотелось очень редко. Как будто своей тихой речью мы напоминали себе, кто мы сейчас есть. А есть ли мы, вообще? Всегда была убеждена, что мы существуем, пока трепетно горят воспоминания о нас в головах людей.
Но скоро придет время выбирать. Все, кого я встретила здесь, говорят о выборе следующего приключения. Огромного и страшного, как пейзажи, которые никто еще до нас не видел. Не могу описать точно всех, кого встретила, я как будто в тумане, каждый день, каждый год. Или я и есть туман, туман, который имеет форму и память.
И каждый встреченный мною – практически туман. Мы здороваемся (ведь имеем форму, память и манеры) и продолжаем свою бесспешную прогулку. Торопиться найти приключение – личное дело каждого.
Рада, моя собеседница, время от времени берет меня за руку и тянет вниз. Мы вытягиваем шеи, пытливо ищем облако пониже и перебираемся на него.
Мы становимся почти прозрачными на фоне яркого неба. И я знаю это интересное чувство, когда вибрации мегаполиса уже гулом ходят по телу и моя рука мягко касается верхушки неаккуратного небоскреба. Когда будто бы еще шаг, и мы почти люди… Вот именно тогда мы можем выбрать. Выбрать его. Приключение.
Хочу ли я, чтобы у меня снова было имя Алиса? Снова. Я часто задумываюсь, хочется ли мне прожить свою жизнь заново?
Жить под тем же именем, под той же судьбой. Смогу ли я в таком случае изменить ее, свои решения, вмешаться в свое неудачное приключение? Такого варианта мне не дано. Поэтому я скорее хочу начать все заново, ведь дни, проведенные здесь для меня – заточение и боль прошлого, которое не изменить.
Но не для Рады. Она копит в себе скорбь, будто хочет, чтобы ее ноги никогда не вступили на новый путь. Будто она создает свое приключение уже здесь и другого ей не нужно. Она, как маленький взрослый ребенок, желающий никогда больше не брать на себя бремя ответственности!
– Тебе нужно поскорее найти свой дом… Я могу подождать, – её лицо осветили лучи да так хорошо, что девушку почти было не видно.
Не знаю, почему Рада оказалась тут, в наших облаках не принято спрашивать. Мне жаль, что ее сил не хватает на шаг вперед. Может, она ждет свое единственное.
– Ты не можешь представить себе новый дом? – я ищу её лицо на фоне восхода.
– Могу представить себе свою дачу, на которой жила, своих двух собак… Ха-ха! Две дворняжки, мои любимые девчонки, каждое утро будили лаем раньше соседских петухов.
– Хочешь остаться здесь? Скажи честно, – уже почти светло.
– Знаешь, да. Не хочу ошибиться.
Когда железные птицы пронзали небо, когда раскаты грома доходили до нас, каждый из нас, я уверена, закрывал глаза и представлял нечто особенное, что кровью и памятью связывало его с каменным прошлым.
Я думаю, это ловушка, в которую никак нельзя попасть. Чем дольше я здесь, тем быстрее остывает огонь, который движет мною в направлении новой жизни.
Я думаю, что так будет даже лучше, если я первая покину этот облачный мир. И тогда Рада будет скорбеть куда печальнее, чем прежде, ведь ее страдания не будут услышаны и поддержаны. Я пыталась донести до нее мысль, что изменить былое невозможно, и лишь начало следующего приключения – наш выход.
Мой выход.
Я бегу все быстрее и быстрее, встречая попутный ветер, спускаюсь все ниже и ниже, прыгаю все дальше и дальше. Я уверена, время пришло. Я сегодня же сделаю выбор.
И оглядываться назад на страшно красивые пейзажи, которые до нас еще никто не видел, я не буду.
28 лет спустя…
Её рука висит в открытом окне машины.
Только что они миновали поле с подсолнухами, и все это время Алиса смотрела на едущий впереди грузовик. Она определённо знала, что тот вёз её вещи. Фарфоровые ангелочки – источник сильных переживаний за время дороги, мало ли, вдруг на них упадут коробки на очередной кочке.
– Мы почти приехали, — его голос всегда вытягивал Алису из глубоких дум, но не в этот раз.
Она решила, что хочет жить вдали от шума, от ненужного стресса. Свой собственный дом с участком был лучшим решением, а лес играл роль большого защитника, он был теплым, зеленым.
Но Алиса думала о другом. И ее муж знал, о чем. Она давно хотела ребенка. Маленькое чудо, кровь ее крови. Она уже давно начала покупать игрушки и ботиночки, подолгу держала их в руках. Сама мысль о чуде грела ее изнутри так же, как лес согревал ее новый дом.
Алиса давно придумала имена и часто прижимала к себе их домашнего кота, воображая, что это ее дитя. И даже сейчас, когда ее взгляд падал на зеркало заднего вида, она хотела бы там видеть детское кресло. И как жаль, что уже 4 года на тесте на беременность она видит одну полоску.
Машина останавливается перед большим коттеджем, окна которого напоминают удивленные глаза. Алиса выходит из машины и направляется внутрь, вертя в руках драгоценные ключи.
– Дима? – Она поворачивается в его сторону. Он уже идет, маленькая семья должна разделить этот момент. Момент поворота ключей в замочной скважине. Новый этап в их жизнях.
Вечереет. Тяжесть коробок все еще отдается у него в руках. Дима считал своим долгом поднять все коробки и не дать прикоснуться к ним Алисе.
Он даже иногда чувствует вину, что она не может иметь детей, по крайней мере сейчас. Но ведь он не должен… Ему было настолько стыдно, что подарком на 28-й день рождения стал целый дом. Подарком для них.
И шелест листьев заглядывает в окно, пока она напевает тихонько песню на втором этаже. Вдруг он слышит, как чьи-то быстрые лапы семенят по гравию. Фырканье и шуршание заглушают тихую песню Алисы. Дима осторожно выглядывает в открытое окно и видит… Как две собаки средних размеров подходят все ближе к входной двери.
Девушка перебирает несколько детских комбинезонов
Девочку будут звать Рада, а мальчика Виктор. Алиса не знала, почему эти имена постоянно вертятся у нее на языке, почему их звучание пробегает мелкой дрожью по спине и отдается в голове определенным голосом.
– Рада Дмитриевна, – она улыбается и решает спуститься вниз за фарфоровыми ангелочками, чьи силуэты она хотела бы видеть в детской.
Ее встречает чей-то лай и возмущения Димы, который старательно выпихивает собак за порог
– А ну давайте, кыш отсюда! Алиса отойди, вдруг они бешеные… Отойди быстро!
Наверное, из-за того, что еда была на столе, недалеко от двери, собаки позволили своему нюху до нее добраться. Девушка быстренько достает нож и разрезает упаковку с мясом на кухне. Она знает, что делает. И Дмитрий с недоумением смотрит, как Алиса смело шагает к неопрятным животным и откидывает кусок мяса на участок. Пушистые пули долетают до него и радостно вцепляются.
– Ты посмотри, как дерут, надеюсь, что на месте того куска мы не окажемся, – Алиса подмечает, что на одной из собак надет грязноватый ошейник. – Я думаю, что они домашние, как раз недалеко есть село.
Солнце покидает лес, и мгла идет уже из его глубин, но не пугает, ведь фонари загораются в ту же минуту.
Гости остаются около дома на несколько дней. Алиса решает подкармливать их, ведь характер домашнего животного виден даже через угрюмый уличный взгляд. Она не знает, считается ли это добрым делом. Она просто следует советам своей души.
Что-то беспрерывно меняется, исчезает. Наверное, ее перестает душить чувство быстрой жизни и дешевой радости. Время идет медленнее, и ее сердцебиение замедляется, переставая бесконечно подстраиваться под дрожь тесных улиц и многоэтажных домов.
Алиса была сторонницей идеи о перерождении душ. И все не могла понять, чем же она так плоха, что ее никто не выбирает в качестве родителя. Плохой ли она человек или хороший? И тут ее сердце опять набирало скоростные обороты. А вдруг она кормит бедных животных только чтобы почистить карму, а не по доброте душевной? Нет… Не надо так думать.
Алиса в очередной раз держит в руке тест. Она медленно откладывает его в сторону и прикрывает глаза в надежде, что время пройдет быстрее, если не смотреть на часы.
Она иногда позволяет себе мысли, которые несут в себе негатив. Мысли, которые называют Алису недостойной матерью. Мысли о том, что ее никто не хочет выбирать.
А может, дом с дворняжками – уже счастье? И большего она не достойна…
Этот момент, когда две полоски появляются на тесте, Алиса не замечает, как и присутствие кое-кого с ней в ванной комнате.
Рада уже несколько дней смотрела на этот дом. Смотрела на Алису. И узнавала в ней девочку с небес, чей неожиданный побег поверг Раду в шок.
Облачный гость гладит Алису по голове и шепчет, что она хороший человек, вытирает ее горячие слезы и кладет ей в руку тест с двумя полосками. Бережно, легонько. Кран меряет секунды ударами капель, девушка сжимает руку. Ее удивлению нет предела, а дыхание учащается.
– Я всегда знала, что нужно лишь подождать… – Рада растворяется, приобняв Алису и в последний раз, вспомнив свой старый дом.
Тишина. Две сытые дворняжки смотрят в окно. Дима обнимает Алису, Алиса обнимает Диму. А над крышей их дома небо, с облаков которого открываются страшно красивые пейзажи.
