Элеонора уже давно не помнила, как она здесь очутилась, а тем более не знала сколько времени ей придётся ещё тут провести. Назвать это местом, как таковым не получалось, это была тягучая бесконечность, содержащая в себе достаточное количество вселенных, звёзд и планет, чтобы забыться в них, и наконец убежать от всех тех проблем, что у неё были. К своей радости она начала их забывать, растворяться в бесконечности. Пока она плыла, рассматривая те объекты до которых простой человеческий глаз ещё не добрался, девушка лишь больше утверждалась в правильности своего решения. Хоть плавала она уже долго, но пока не забыла то, как попала сюда.
В сводчатом бальном зале все смотрели на неё, и её коллегу, ведь подругой назвать ту было сложно. Элеонора точно помнила момент, как по вине своей мучительницы разбилось самое дорогое, что у неё было, её дом. Она давно хотела уйти, плыть по течению звёзд и стирать себя. После становления правителем, она начала понимать, что это и в половину не так легко, как казалось, да и зачем людям вождь, что не может определиться с собственной жизнью, снять с себя оковы, победить себя, а именно такой девушка и была. Поэтому ещё при начале правления она начала думать, как же исчезнуть. Умереть ей было не суждено. И тогда, ещё до того инцидента, она решила просто заснуть, отделить свою душу от тела, так ею ненавистного, избавиться от шрамов, покрывавших её, из – за которых она страдала, и взлететь, обрести оболочку на небе средь звёзд. Увы, по началу для неё был недостаток, полное уничтожение души, её расплывание, каждую секунду, минуту, час, Элеонора не знала сколько это длится, но чувствовала, когда что — то забывала, в один момент она предавалась забвению, а в другой уже не помнила, что же могло её натолкнуть на такие мысли, хоть таким изощренным способом, но она могла умереть.
Девушка уже проплывала седьмую, кажется, систему, ненадолго (или надолго?) заглядывая туда, смотря на каждую планету. Правда всё это путешествие даже по ощущениям бессмертной души длилось долго, к сожалению, в космосе расстояния были огромны, а она не такая уж и большая.
Пока Элеонора отключилась, думая о прошлом, а не о блаженном будущем, она находилась в опасной близости от одной из планет, ведь как известно они чертовски притягивают, особенно какую — то маленькую душу, плывущую по реке забвения. Так что девушка неосознанно пропустила момент приобретения своего нового пристанища, очнулась она только тогда, когда конь под ней погнал рысцой с такой силой, что удержаться на нём без поддержки оставалось невозможным.
Сначала Элеонора просто инстинктивно взялась за вожжи, но позже до неё дошло, что ни их, ни коня, ни её здесь быть не должно, она же плывёт, и наслаждается забытьем, но почему-то сидит в своём теле, а она только-только от него избавилась, к тому же на явно невоспитанном животном, в каком — то незнакомом мире, осенью, и судя по всему в Англии, эти пейзажи девушка ни с чем не могла спутать. Перед ней расстилался лес, правда с слегка ссохшимися деревьями, и полной тишиной, разве что ветер шелестел остатками листьев, а в вышине некоторые стаи птиц уже спешили на юг, и немудрено, ведь небо заволокло тучами, и скоро значилась гроза.
Вообще по своей природе Элеонора была безразлична погода, но она достаточно повидала чтобы знать, что промокать под дождём не стоит, особенно в человеческом, данном при рождении теле. Так что, поглаживая коня, она отправилась на едва различимый вдалеке блеск, который по мере её приближения казался всё дальше, а погода всё хуже.
Уже ближе к вечеру пошёл сильный ливень, с завывающим ветром, её огонёк то ли потух, то ли она его потеряла, а лошадь уже порядком устала, да и зашли они довольно далеко в чашу, так что девушка спешилась и пошла с ней рядом.
Элеонора очень беспокоилась о состоянии своего скакуна, ведь несмотря на свою профессию она ценила каждую жизнь, и что что, а её отнимать никто не вправе, ни за какие грехи, ведь это благо определяет существо, и ни одна не должна проходить плохо, или скоропостижно обрываться, по крайне мере, если девушка могла что — то изменить к лучшему, она меняла. Поэтому она как могла решила поберечь силы животного, и не прогадала.
По алее что открылась ей среди деревьев стояли в ряд всё те же деревья, хоть было видно, что они неухоженные, но высажены они всё — таки были с определённой точностью, а рядом с ними по обе стороны располагался сад, точнее его подобие, весь поросший бурьяном и непроходимыми сорняками. Но сейчас он был красив. Когда стенание погоды и души Элеоноры сливались воедино, сад прекрасно их отражал. Но поймёт это девушка значительно позже, как и запоздало поймёт то место, где она оказалась, а пока та лишь подняла голову, и в конце аллеи увидела дом, как и все что его окружало он был мертв. По крыше этого, скорее особняка пошла трещина, и хоть было видно, что он чертовски дорогой, или был кому — то дорог, чёрное строение в готическом стиле высилось в абсолютном одиночестве. На Элеонору он производил лишь успокаивающее впечатление, хотя краем сознания она понимала, что всё должно быть наоборот, что он наверняка холодный и никому не нужный, но её туда тянуло.
Девушка оставила лошадь в соседнем здании, что было в отвратительнейшем состоянии. Но слишком уж она устала, тем более сено имелось, да и корытце с водой, правда дождевой, капавшей с крыши.
Расправившись со своими первостепенными обязанностями, Элеонора более детально осмотрела дом. Как оказалось, не только сад порос сорняками, и по всей стене, и скорее всего внутри была ужасная плесень, но на улице темнело, дождь усиливался, а ночлег в доме, это не ночлег на улице.
С первых секунд девушка почувствовала необъяснимое чувство дежавю, так будто бы она дома, хотя это конечно не могло быть правдой, точно также, как и камин с дровами, ждавший только чтобы его зажгли.
Когда огонь уже вовсю горел, а Элеонора хорошо так отогрелась, она наконец обратила внимание на убранство гостиной, этот дом явно принадлежал какому — то дворянину, золотые подсвечники, некоторые из которых уже зажгла девушка, для дальнейшего обследования дома, украшенная мебель, невиданных рисунков ковры, и портрет. Большой, слишком важный для этой гостиной, такой должен быть в картиной галерее, а у девушки было чувство, что тут она точно есть. На холсте был нарисован мужчина средних лет, одетый по моде викторианской эпохи, блуза с длинными рукавами, что прикрывал сюртук, и брюки, не лишенные изящества, но единственное что насторожило её, было то что весь наряд мужчины был черным, как вороного крыло, а лица и вовсе не разглядеть. Именно в том месте плесень обосновала своё жилье. В изображённой позе мужчина облокачивался на стул, на который девушка сначала не обратила внимания, но заметив явное пятно пригляделась, и увидела девочку лет четырёх, в абсолютно черном платье, лицо которой было счастливым, в руках она держала на вид новую куклу, и как будто болтала ногами, видно художник постарался на славу. Внизу была его подпись и посвящение, которое почти стёрлось, удалось лишь разобрать «хозяева дома».
Гонимая любопытством, Элеонора пошла исследовать дом, каждый её шаг раздавался скрипом дерева, и тяжёлым постукиванием капель дождя о пол, крыша нещадно текла, и было видно, что дом не выдержит ещё одной зимы. Коридор и лестница были точно такими же как фасад дома, красивыми, но уже гнилыми. На первом этаже не нашлось ничего кроме уже отопленной девушкой гостиной, кухни, да помещение для слуг, тогда как на верхнем комнат было мерено-немерено, туда она и направилась. Ступая крайне осторожно, Элеонора наконец предалась раздумьям, а не слепым наблюдениям, но ступенька под ней предательски прогнулась, из — за чего остаток пути она преодолела буквально перепрыгивая лестницу. Из комнаты прямо напротив девушки высилась библиотека, некогда красивые и дорогие книжные полки по всему периметру огромной комнаты, уже давно заплесневели, и запах там стоял только лишь для самых искушенных ценителей, коим она не была, и поспешила удалиться, позаглядывала ещё в парочку комнат, не нашла чего-нибудь интересного, и не досмотрев всё, удалилась на первый этаж, где в гостиной уже догорал огонь.
Хоть сон и не шёл, Элеонора всё — таки смогла отключиться, правда спала она беспокойно, как будто не особо этого желала.
Ей снился дом, этот дом, но в нем кипела жизнь, по звукам в кухне что — то жарили, а в комнатах для слуг кто — то переговаривался, но девушка стояла на пороге, стояла и думала, а нужно ли ей это, сон этот несомненно не простой, сны вообще простыми не бывают, но в её понимании любое действие лучше бездействия. Идти по ступеням она больше не боялась, и запросто поднялась на второй этаж, но обомлела и остановилась, увидев живую библиотеку. Яркие полки, заполненные лишь наполовину, приглушенный свет свечей, и вечер. В глубине этого большого организма явно кто — то был, и с этим кем — то она почему — то очень хотела повидаться.
Среди книг затесался стол, над которым восседал человек в абсолютно черном наряде, и что — то напряжённо читал. Ступая как можно тише девушка аккуратно подходила к хозяину дома, но тот резко повернулся, и встал.
— Ты….подросла. — сказал он это с явным удивлением, и непониманием, кажется мужчина был поражён больше Элеоноры. — Я уже не думал, что увижу тебя, но раз уж я здесь, то пора дать тебе хотя бы один совет, извини, у меня не так уж и много времени, ведь дом потерял всех своих хозяев, но просто знай, что я искренне хочу увидеть твою жизнь, и мечтал об этом всегда, потому что ты единственное дорогое, что у меня есть, и я тебя очень люблю, моя Эля — человек говорил очень сумбурно, под конец даже со слезами на глазах, но девушка лишь стояла в оцепенении, и не могла понять. Она видела его, это хозяин дома, он уже давно мёртв, но почему вдруг любит её, почему даёт нравоучения, да ещё и такие странные, откуда он знает её имя?
Элеонора проснулась в холодном поту, ей явно было не по себе после случившегося, весь диван в гостиной промок, а на полу появилась лужа, видимо дождь чертовски долог, а полы не такие уж и крепкие. Она сразу же встала, взяла уже догоравший подсвечник и немедленно отправилась на второй этаж, лицо хозяина дома, его наряд, она не только видела их на картине, но и знала всё до мельчайшей детали, что — то здесь было не так.
Уже будучи на втором этаже девушка пробралась в ранее неизведанную комнату, которая представляла собой детскую. Куколки, домики, маленькая кроватка, миленько и уютно, если бы только не всё убранство представлялось полной тьмой, в которой Элеоноре почему — то было спокойно. Она с удовольствием смотрела на все игрушки, и маленькие книжки, было такое чувство, что даже плесень не тронула эту комнату, или просто было слишком темно, чтобы это разглядеть. Девушка присела на кроватку и задумалась. Этот дом был ей по — настоящему знаком, но она не могла вспомнить почему, возможно всему виной было её путешествие по звёздам, или новые воспоминания заслонили старые, но ничего понять девушка так и не смогла.
Зато вдоволь насмотрелась и наигралась, воображение у неё всегда было хорошим, а учитывая количество исполнителей её мечт, она купалась в блаженстве, после стольких дней, или лет лелеяния одних воспоминаний занять свой мозг новым сюжетом было очень необычно и приятно. А трогать игрушки, чувствовать ткань под собственными руками, не закрытыми перчатками, и в принципе иметь тело было не так уж плохо, и Элеонора наконец вспомнила почему. Вспомнила как ещё ребёнком шла по залитой солнцем алее, и пряталась среди стволов, чувствуя их шероховатость и неровности даже сейчас, вспомнила как было приятно прижиматься к отцу в грозу, и слушать его сказки, вспомнила как….
Тут девушка резко сорвалась, и невзирая на продавленные половицы помчалась по второму этажу, заглядывая во все комнаты, пока не нашла ту самую.
Картинная галерея была сравнительно небольшой, но как помнилось Элеоноре это был летний дом, так что ничего удивительного, свечи почти догорели, так что двигалась она скорее на ощупь, чем на свет, но наконец нашла. Огромная картина, занимавшая всё пространство на одной из стен, полностью повторяла холст из гостиной, правда всё в ней было цело, эти хозяева ещё живы. На картине также был изображён мужчина, только на этот раз было видно лицо, он улыбался и обращал взгляд на маленькую девочку, его дочь, его Элю.
Она сидела, и по воспоминаниям в тот момент реально болтала ногами, радуясь новой, такой желанной куколке, это было одно из условий её практически неподвижного образа жизни, на протяжении долгого времени. А ещё помнила как отец восхищался этим портретом, как торжественно заказал маленькие копии и развесил их почти во всех комнатах, точно также он делал с её личными портретами, они обновлялись каждый год, матери у неё не было, он так и не успел рассказать что с ней. Эля была единственной с кем он общался, кому доверял.
Девушка уже только пальцами исполосованными жуткими шрамами прошлась по надписи на картине: «Отец и Элеонора, хозяева дома». Как тут же резко сорвала картину со стены и стерла надпись, в тот же миг дом зашатался, прогнившие доски начали ломаться, стекла в окнах трескаться, да так что она бегом понеслась прочь, буквально пролетая ступеньки.
Когда Элеонора выбежала из дома, он уже почти погрузился в воду, оставалось немногое, что не утонуло сразу, но в конце концов весь особняк перешёл на дно, обнажая голубую гладь озера, и она об этом не сожалела.
Пока девушка будила лошадь и надевала упряжь, мысли проскакивали одна за другой, но одно она вспомнила. Хозяева и правда мертвы, дому незачем существовать, он исполнил свой долг, это строение точно было лишь иллюзией её настоящего пристанища, ведь озера у дома никогда не было. Правда было непонятно кто сделал это, и какие цели преследовал, но Элеонора кое — что поняла точно. Она хочет жить, попасть на могилу к отцу вновь, даже если Анна уничтожила её дом, не значит что его нельзя воссоздать, и она отомстит, обязательно отомстит.
