XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Вся моя жизнь – это балы, балы, балы… Я кручусь вокруг симпатичных барышень с юношества. Но моя голова еще не закружилась окончательно, поэтому я продолжаю делать вид, что наслаждаюсь. Я не бегу на бал с тем же рвением, что и пять лет назад. Но все же… Каждый раз я надеюсь на что-то… новое. И я спешу.
Этот приём для меня был в диковинку: бал-маскарад. С замиранием сердца я вдыхал уже аромат тайны, новых экзотических впечатлений, ну и моего головокружительного успеха. Я никогда еще не был приглашён на нечто подобное. Для меня всегда крайне важно выглядеть необычно, а теперь и подавно, поэтому я тщательно готовился.
К тому же среди моих приятелей уже ходили легенды о прибытии сказочной красавицы, покорившей мужские сердца на всех континентах и вот добравшейся, наконец, сюда. Один из поклонников очень лестно отзывался о её достоинствах. Я же никогда не знал ее и не видел. Говорят, она не здешняя. Я в крайнем нетерпении ждал возможности быть представленным ей. Ведь все остальные приглашённые дамы, как я догадывался, были мне уже знакомы. А, значит, опять скука.
Обычно, когда меня ждет что-то новое, я всегда спешу и прихожу даже раньше положенного срока. Но в этот раз все шло не так. Столько мелких проблем! Ни разу еще такого не было! Именно сегодня?! Я негодовал. Когда приехал, зала уже была полна людей. Все в таких элегантных нарядах. И маски пестрили разнообразием: одинаковых не встречалось в этом пестром сказочном водовороте шелка и перьев. Как жаль, что под всей этой блестящей мишурой я сразу узнал всех дам и кавалеров. Скука.
На первый танец я ангажировал молодую даму, которую долгое время не мог узнать. Я пригласил ее на танец, думая, что раз она мне не знакома, она та самая, о которой мне говорили. Мы закружились. Странно, но я потерял интерес к ней сразу, потому что мне показалось, что рядом с нами танцует один знакомый мне кавалер.
…С ним я дружил когда-то ещё юношей только из-за его положения в обществе и знатной фамилии. Признаюсь, я долго пользовался им, чтобы стать светским человеком и получить полезные знакомства. В один миг, поняв, что я достиг желаемого и он мне порядком надоел, решил сознаться ему в этом. Я вспомнил, как просто сказал, что мы больше не будем общаться, после почти двух лет близкого общения. Почему? Он мне не интересен более и всё! В его глазах, смотревших на всех до того гордо и надменно, проступили слезы. Но я не чувствовал жалости. Мне было все равно. Скучно. Понимал ли я, что разбил ему этим сердце?
Вдруг, проплывая в очередном шелестящем круге лакированных туфлей и искрящихся шелков, я потерял равновесие, голова помутилась. Будто мне сдавили горло. Мне стало не хватать воздуха. Я закашлялся. Удушье разрывало мне грудь… но тут танец закончился. Пока мы раскланивались друг с другом, я все пытался откашляться. И, как только я отпустил руку девушки, мне стало легче, да и будто бы никакие воспоминания больше не терзали меня. Что ж, это вообще на меня не похоже. Я никогда не вспоминаю о былом и не думаю о грядущем. Я живу моментом. Наверное, не стоило обращать на это внимание. Надо вернуться к приятному – танцам. Но внутри меня что-то было не так. Да и воздуха по-прежнему мне не хватало.
Я вышел в сад, и ночной воздух освежил мне голову и грудь. Мысли невозмутимой рекой потекли далее. Надо найти прелестницу! Вот девушка, которую я тоже не узнаю. Странно. Когда я вошел, почти все дамы показались мне знакомыми. Я уж было расстроился…
Самое обычное начало танца, но, стоило нам закружиться, как мне показалось, что я узнаю в партнерше свою старую знакомую.
…Кажется, в былые времена она была без ума от меня. Я же не чувствовал к ней ни капли симпатии. Но сначала весело было подыграть. И я немного заигрался. Слишком долго я устраивал этот спектакль, так что сам запутался. Но все же вовремя опомнился.
— Что значили все Ваши слова… что были для Вас Ваши признания? -эти слова она пробормотала мне сейчас, как и в тот вечер, когда я решил признаться ей в своих чувствах (точнее в их отсутствии). И я снова смотрел в это милое личико. Ее глаза потихоньку наполнялись слезами. И я почувствовал, как моё существо наполняется отвращением к этой трагической сцене. Опять спектакль! Но занавес опущен, зрители покидают ложи.
Удушье опять сдавило мне грудь. Воздух. Где он? Я не могу его вдохнуть! Но я не могу оставить и девушку в кругу танцующих пар, убежать. А мне хотелось! Я больше так не мог. Все больше и больше мне не хватало воздуха, я ловил его ртом, как рыба, выброшенная на берег. Ноги подкашивались и еще чуть-чуть, я бы свалился на пол. Вокруг мелькали пестрые пятна и казавшиеся теперь зловещими сверкающие маски с кривыми носами и черными дырками глаз. Я следил с немым ужасом, и теперь казалось, что они, как смерч, уносят меня все глубже и глубже внутрь своей безумной воронки. Но вдруг танец закончился, я ждал, что приступ пройдет, когда наши объятия с уже расплывшейся в моих глазах партнёршей, наконец, разомкнутся. Но мне стало только хуже. Скорее прочь отсюда.
Мгновенно выскочив на веранду, я расправил плечи и втянул носом драгоценный воздух. Но сколько бы я не вдыхал, мне все время его не хватало. Я потихоньку задыхался снова и снова.
— Ты задыхаешься без цели! — сказала мне незнакомка, которую вначале я даже не заметил. Она стояла в углу веранды, ее лицо закрывала тень. Его почти невозможно было рассмотреть.
— О чем это Вы, сударыня? — ответил совсем небрежно я, стараясь откинуть рой мыслей, которые поселил в голове этот знакомый голос.
— О твоей жизни… о ее сущности, милый. Григорий, сейчас ты здесь, а был в пучине светских развлечений. Это и не удивительно. Ты стал частью этого замкнутого круга. А ведь тебя родила мать для более высоких целей. Я родила…
Она моя мать!? Этого не может быть! Она пропала еще десять лет назад. Я помню, что был осенний вечер, золотые листья ветер заботливо складывал под окном…
— Гриша, — отражался от стен её голос, — как жаль мне это осознавать… уже прошло десять лет, ты так изменился за это время. Как я хотела бы раньше наставить тебя на путь истинный.
— Вы моя матушка? Но это невозможно! Она пропала десять лет тому назад…
Мы говорим, будто не между собой: у каждого своя сцена, своя аудитория и наши реплики не связаны. Мы что друг друга не слышим?
-Даже сейчас, когда я, наконец, смогла, у меня так мало времени. Слушай меня внимательно: ты пропустил что-то главное, что предназначалось тебе. Но еще не все потеряно… Ты осознал сегодня бессмысленность своего существование. Ты гибнешь, я все время наблюдала за тобой. Ты стал частью своего времени, его порождением и его героем. Разорви этот круг. Посмотри на ту девушку.
Я слушал ее заворожённо. И только после последних слов пришел в чувство и повернул голову: по покрытым мраком тропинкам брела одинокая бледная тень.
— Ты должен измениться. И только тогда ты сам станешь счастливым и подаришь счастье её. Тогда ты, наконец, вдохнешь полной грудью!
После этих слов она испарилась, будто здесь сейчас никого и не было. Я только услышал, как пронесся легкий сквозняк, принесший аромат утренних росистых трав и легкое, нежное прикосновение.
Мне и вправду не хватало воздуха. После неудачной попытки вдохнуть полной грудью, я пошел к той самой девушке, о которой говорила моя … кто она?
