Принято заявок
2685

XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Эссеистика на русском языке
Категория от 14 до 17 лет
Дневник недоразумения

Дневник недоразумения диссидента

I

Я житель Небес. За свою недолгую жизнь я успел многое повидать, многое понять. Я узнал то, что мне не положено было знать, то, что Совет пытался скрыть и забыть навсегда. Грехи всегда стараются вырезать из своей и чужой  памяти, чтобы они не терзали и так сгнившую от пороков душу. С самого начала своего пути я вынужден хранить следы ужасного преступления, которые Совет Небес, пытался спрятать от посторонних глаз, чтобы никто и никогда не узнал правды. Но, несмотря на его попытки, наш мир находится на грани разрушения, Совет ослаб и его влияние тоже. Ангелы будто проснулись от какого-то забвения. Я верю, я чувствую: скоро все должно измениться. Но перед тем, как это произойдет, я хочу записать все, что я знаю, сюда, в этот дневник, чтобы хоть где-то жила правда, жила истинная история нашего лживого мира.

   Каждый день Совет избавляется от десятков ангелов, превращая их в падших. Но осталось место, соединяющее ангелов и падших, стоящее на грани между известным и неизвестным, между слепой надеждой и безрассудным отчаянием. Оно является напоминанием, не дающим забыть Совету о его страшных злодеяниях, совершенных им из-за страха перед новым и неизведанным. Это место — старый, уже разваливающийся домик на высоком утесе, стоящий на самом краю, и если сесть на задней веранде домика, то ноги будут свисать над самым обрывом, над завораживающей и манящей темнотой, что так и тянет вниз. Никто не знает что там,  за Краем: может быть, там счастливый мир, где живут падшие, не зная горя и бед, а может, это просто бездонная пропасть, ведущая в никуда. Во времена до Ужасного Преступления это место было скрыто от всевидящих глаз Совета, и именно здесь произошло то, о чем я Вам и поведаю…

   

   Некогда жила на Небесах девушка-ангел, чьи крылья завораживали своей белизной, а бездонные глаза чарующего синего оттенка будто видели то, что не дано увидеть никому другому. Она была странной, может быть, даже немного сумасшедшей. Она была другой. Вечно о чем-то думала, поддерживала падших, казалось, что ей был дан некий щит от постороннего влияния. Она всегда делала то, что считала правильным, никогда не изменяла своим принципам и суждениям, даже когда они расходились с общепринятыми. Она стояла на тонкой черте между смелостью и безрассудством, каждый раз рискуя всем, что у нее было. А звали ее Агнесса…

   

II

 

…Агнесса осторожно открыла двери зала суда и села на задние ряды. Заседание уже заканчивалось, и единственное, что она услышала это звонкое «Виновен!» и оглушительный стук молотка, означавший, что приговор вынесен и больше не подлежит обсуждению. Никто не оспаривал решение Совета, за всю историю его существования еще никого не помиловали. Сначала девушка пыталась оспаривать решение, принятое советом, однако она быстро смекнула, что таким образом лишь даст совету причину избавиться от нее, поэтому продолжала ходить на заседания, хотя бы чтобы утешить несправедливо обвиненных. Ей были хорошо знакомы опустошенные, заплаканные, лишенные всякой веры лица, лица зараженных отчаянием. Словно яд разливался по их венам, не оставляя ни одной капли надежды. Отчаяние было орудием Совета, которым он пользовался чтобы благополучно избавиться от неугодных ему ангелов. Это был совершенно «безболезненный» ритуал, «гуманный» ритуал, без пыток и крови.» Провинившихся Совет заражал отчаянием, меняя их белые крылья на почерневшие огрызки, не способные наполнить жизнь падшего полётом. Отверженных наделяли новыми именами, обрекая на вечные муки и скитания, лишая самого важного в жизни — надежды. «Грешники не достойны носить божественные имена», — так говорил Совет, защищая Три Нерушимых Правила. Удивительно, но чистые, безгрешные ангелы никогда не сомневались в справедливости Нерушимых Правил, появившихся после прихода Совета к власти. Лишь Агнесса не хотела больше видеть лица запутавшихся и отчаявшихся, она знала, что так не должно быть, что ангелы могут быть счастливы, поэтому снова и снова приходила в суд чтобы поддержать и выслушать тех, с кем так несправедливо поступили. Но в этот раз она даже не успела услышать, в чем обвиняют очередного несчастного, видимо, попавшего под горячую руку Совета. Осуждённый оказался молодым человеком с темными кудрявыми волосами. Он не был подавлен или хотя бы опечален, он был спокоен, словно вовсе и не находился в зале суда. Казалось, он существовал где-то в своем, отделенном ото всех на свете мире. Ничего подобного Агнессе видеть до сих пор не доводилось. Оглянувшись по сторонам, и убедившись, что никто за ней не наблюдает, девушка подошла к падшему и, протянув аккуратно свёрнутую записку, сказала: «Я буду ждать тебя там». Падший недоуменно развернул лист бумаги: «Послезавтра у обрыва в 4 часа ровно». «Откуда мне знать, можно ли тебе доверять?»,- спросил парень, остановив девушку. Немного подумав Агнесса улыбнулась и произнесла : «А я похожа на представителя Совета?)» Девушка расправила свои ослепительно-белые крылья, красота которых восхищала остальных ангелов, и воспарила над землёй, ощущая потоки воздуха на своем лице и чувствуя, что когда-нибудь найдет свободу и счастье. «Не тайный ли она агент Совета?» — промелькнуло в голове отверженного, но уже через мгновение, посмотрев вслед дивным крыльям, он ответил на этот вопрос.

 

 

III

…Выйдя за пределы своеобразной «коммуны», созданной советом ради «создания идеального мира, избавленного от пороков гнилого неуправляемого общества», парень попал на территорию обрыва. Место было заброшенным и серым, словно никто во всем мире о нем не знал, либо намеренно не обращал внимания. Оно нагоняло жуть, сеяло панику. На самом деле было странно, что есть место, до которого не дошли руки всевидящего Совета, который наблюдает буквально за любым шагом каждого ангела. Во всей этой серости и атмосфере неизвестности парень разглядел яркое свечение прекрасных крыльев. Он их сразу узнал, это были крылья девушки из суда, что и пригласила его в это жутковатое место. Она сидела на краю обрыва, думая о чем-то высоком, недоступном ни ему, ни никому другому. Парень осторожно подошел к девушке и, боясь сбить ее с мысли, тихо присел рядом. «Так как тебя зовут?»,- резко спросила Агнесса, напугав, сидящего рядом с ней, падшего. От неожиданности парень чуть не упал на спину, на что последовал звонкий и искренний смех девушки. Она будто освещала это темное, мрачное место, окутанное отчаянием падших, она была спичкой в темном повале бед и печалей. Таких ангелов крайне мало, может она вообще одна такая, думает не только о своем счастье. Иногда кажется, что такие ангелы рождаются, чтобы что-то донести, что-то поменять, они настолько чистые и светлые, что страшно с ними даже заговорить, боясь их «испортить» своей темнотой. Их сразу видно, они выделяются в толпе, принося в место, в котором они находятся, жизнь и атмосферу счастья.

 

Сцена первая.

Агнесса, ангел с чудесными крыльями; Эрат, признанный Советом падшим.

 

А.: (протягивая руку Эрату): Меня зовут Агнесса, можешь звать меня Аги, если хочешь.

Э.: (посмеиваясь над своей неловкостью): Я Эрат. Так зачем ты позвала меня? Я же падший, отбро…

А.: (с неподдельной горячностью): НЕТ!!! НЕ СМЕЙ!! СЛЫШИШЬ?! НЕ СМЕЙ ОБЕСЦЕНИВАТЬ СЕБЯ! (После небольшой паузы).  Прости, вспылила.

Э.: Ничего (ошарашенный неожиданным приступом гнева, по виду спокойной и милой девушки)

Падшие — это ангелы, доведенные Советом до отчаяния. Но ты не такой, ты отличаешься от остальных. (Поворачивая лицо к Краю). Я много раз была в суде, видела многих падших, я наблюдала за ними, пыталась помочь, поговорить, утешить. Пыталась уничтожить отчаяние в них. Но, знаешь, со временем я поняла, что, если отчаяние зародилось в душе, ангелу уже ничем не помочь. Он все равно придёт к этому обрыву и сделает полный безнадежности шаг в бездну. Кто-то на следующий день, кто-то спустя пару месяцев, это лишь вопрос времени. Но когда я увидела тебя на заседании, я была поражена. В тебе нет отчаяния. Я хочу понять, почему.

Э.: Да у меня, наверное, нет ничего такого, что я мог бы потерять. Единственное, что изменилось, — это имя. Даже привыкать к новому имени не придётся: меня всё равно никто по имени и не звал, а то, что меня считают чужим, я уже давно принял. Тимофей. Забавно, не правда ли? «Почитающий Совет». Ха, подходящее имечко для такого, как я. Нынешняя кличка мне подходит гораздо больше. Эрат, «ошибка». (С печалью, скрывающейся под нелепой усмешкой) Мне просто интересно, какие имена дают другим, чтобы окончательно их добить. Ну а ты? Зачем ты вообще ходишь по всем этим заседаниям? Не боишься что и ты станешь такой?(Показывает два чёрных огрызка, оставшихся от крыльев).

А.: Ангелы превращаются в кукол совета, в кукол без собственного мнения.  Так не должно быть, нужно что-то менять! Иногда я думаю: может, прыгнувшие в бездну от отчаяния падшие, попали в другой мир? Мир без боли, страданий, в мир без Совета, где ангелы свободны и вольны изучать, узнавать, мечтать.

Э.: А ты не думала о том, что это мы испорченные, что нас наказали справедливо?

А.: Думаю, что всех падших осудили не из-за тяжелого преступления, а из-за того, что они сделали или узнали что-то неугодное Совету. Что-то мне подсказывает — тебя тоже. Я не права?

Э.: А ты проницательна. Но все подробности я расскажу тебе при нашей следующей встрече. (Поднимается, отряхивая от серой пыли чёрные джинсы, и ловко выхватывает из ее рук тетрадь в кожаном переплёте)

А.: Что?!!!

Э.: Завтра в то же время, на этом же месте. (Быстро уходит в сторону города).

А: Эй, стой!! Верни тетрадь!

 

Сцена вторая.

Завтра. Те же.

 

Э: Ну что, ждала меня? (Достаёт из-за пазухи тетрадь в кожаном переплёте).

А.: Дурак! (Со злостью вырывает тетрадь и внимательно осматривает ее). (С изумлением)Ты не открывал мои записи?

Э.: Нет, конечно! Я похож на кого-то, кто будет копаться в чужих вещах?

А.: Ну , не похож… Ах да, ты обещал рассказать, что с тобой случилось.

Э.: Обещал, но сначала расскажи мне, что это за книжка.

А.: Никогда,— возразила Агнесса, прижимая к себе книгу

Э.: Ну тогда я сам посмотрю (вызывающе сказал парень, потянувшись за книжкой)

А.: Хорошо, расскажу, расскажу, только не трогай! (сдалась девушка, понимая, что он в любом случае ее прочтет)

А.: (После паузы) Это дневник… Я записываю сюда важные события, свои чувства и эмоции. Истории ангелов, которых я встречаю. Одним словом, я записываю сюда все, что помогает мне понять, как же мы докатились до такого никчемного существования под вечным контролем. Здесь я храню письма и стихи, написанные отверженными. Это мое окошко в правду, мой разум, моя жизнь. Иногда я перечитываю дневник, чтобы убедиться, что я не сошла с ума, что я не стала пустой куклой, как большинство ангелов. В своем роде это уникальный сборник, ведь у ангелов не принято выражать свои эмоции, а падшим уже нечего терять, думаю, они знают, какой конец их ждет, вот и оставляют хоть малейшее напоминание о себе. Все боятся быть забытыми, даже отчаявшиеся.

Э.: Можно посмотреть?

А.: (Недоверчиво протягивая книжку) Держи…

 

 

У Агнессы был аккуратный, красивый почерк. Слова, написанные ее рукой, рассказывали о переживаниях и чувствах. Большинство записей было выведено мягким округлым почерком, но были строки, сделанные неровными резкими буквами, будто она записывала что-то на ходу или находясь в гневе.  Действительно, в дневнике были листочки написанные чужой рукой, вернее, руками. Из них складывалась летопись судеб. Все записи объединяли ремарки Агнессы в уголках дневника.

«Вот, посмотри,—промолвила девушка, когда Эрат дочитал последнюю страницу, и достала из кармана письмо. —Это стихотворение моего друга. Это всё, что осталось от него. Он был прекрасным ангелом и единственным, кому я доверяла. Его недавно осудил Совет. За любовь, «порочную любовь»… Напоследок, перед тем как сделать шаг за Край, он послал мне это письмо. Я не успела даже попрощаться с ним…»

Письмо было коротким, оно состояло лишь из нескольких предложений и короткого стихотворения.

Получатель: Агнесса

Дата отправки: после моего ухода

 

Привет, Аги.

Раньше я думал, что ты просто сумасшедшая. Я не верил тебе, когда ты говорила о злодеяниях Совета, но недавно я понял, что ты была права: некоторые правила не оберегают, а сковывают. Как ты уже поняла, я их нарушил, я полюбил… Эти несколько дней с ним были самыми счастливыми моментами в моей жизни, меня наказали за мои чувства, за мое счастье. Я лишь надеюсь на то, что шагнув за Край, я снова воссоединюсь с моей любовью, вновь обрету потерянную жизнь. Аги, следуй за своей мечтой и будь счастлива.

 

Боль по венам моим течёт,

Страх и ненависть пробуждая,

Я надеялся — сердце опять запоёт,

Но в груди бьётся глушь немая.

 

Не слышу я радостных криков детей,

Лишь кружится вьюга глухая.

Студит сердце моё метель,

И душа болит, изнывая.

 

Во мне остается лишь мгла и печаль,

Сгнивает уж все без остатка.

Надеюсь, что где-то прячется счастье,

Скрываясь от беспорядка.

 

 

 

   Эрат положил голову заплаканной девушки себе на плечо: он прекрасно понимал, что нигде больше она поплакать не сможет. Преступников не оплакивают, таковы реалии этого мира.

«Раз уж ты поделилась со мной таким, то и я расскажу о себе. Еще в детстве  я начал замечать, что что-то у нас не так. Мне стало интересно: что же происходит? И я пытался изучать историю, чтобы найти ответы на мучившие меня вопросы. К моему удивлению, я не нашел никаких упоминаний о событиях до появления Совета. Каждая книга, каждый учебник начинался с прихода Совета к власти, как будто до него ничего и не было. Я обошел все библиотеки и хранилища, но ничего не нашел. Однако некоторое время назад, когда я выходил из очередной библиотеки, ничего не найдя по интересующей меня теме, я в задумчивости вышел за пределы коммуны. Долго я брёл по еле различимой тропе, пока не я увидел люк. Обнаружить его было непросто: он был покрыт травой и мхом, а открыть ещё сложнее, поскольку крышка вросла в землю. Но я почувствовал, что стою на пороге разгадки. Потратив немало времени и почти обессилев, я приподнял крышку лаза, который вел во что-то наподобие заброшенного подвала. Там была лишь одна маленькая комнатенка, на полу валялись исписанные листы бумаги, а на столе лежал какой-то свиток. Все свидетельствовало о том, что долгие-долгие годы сюда не ступала нога ни одного ангела. Свиток оказался летописью времён до прихода Совета к власти. Я узнал, что когда-то ангелы были свободными, не было ни правил, ни законов, все жили счастливо. Но в один из дней кто-то решил, что мир не идеален. Так появился Совет. Я понял: баланс мира нарушен, ангелы  обречены.

Совет узнал о том, что я нашел эту информацию. Остальное ты знаешь….

 

IV

   Они еще много раз встречались у Края, они находились на грани двух миров: разрушающихся Небес и неизвестного им мира, скрывающегося в глубине бесконечной темноты обрыва. Со временем они привязались друг к другу и к этому месту настолько, что обойтись друг без друга уже не могли. «Давай построим здесь дом,- как-то сказала Агнесса. — Это будет наше убежище, спрятанное ото всех на свете», «Давай»,- согласился Эрат. Построенный ими дом находился прямо над обрывом, часть на земле, часть над глубочайшей пропастью. Вечерами они сидели на террасе и мечтали о лучшем будущем, они по-настоящему полюбили друг друга. Иногда им казалось, что все происходящее с ними лишь их вымысел, мечта, в которую они погрузились настолько глубоко, что уже не могли выбраться. Падший и ангел, живущие на грани между известным и неизвестным, между слепой надеждой и безрассудным отчаянием. Они смотрели в эту бесконечную и манящую темноту и рассуждали, что же там. Их любовь исцеляла землю вокруг, превращая её в единственный уголок счастья, оставшийся на Небесах. Здесь Агнесса могла свободно парить и мечтать, не боясь никого. Они жили в построенном ими домике на территории двух миров, на грани между реальностью и мечтами. Здесь и родился в бескрайней любви друг к другу их сын. «Адис! Его будут звать Адис», — плача от счастья, шептала Агнесса, а Эрат, кивая кудрявой головой, соглашался с ней. О большем они и мечтать не могли. У малыша были разные крылья: одно- черное, как у Эрата,  другое- белоснежное, как у Агнессы. У него были бездонные глаза чарующего синего оттенка, как у матери и темные вьющиеся волосы, как у отца. Он мог принести как счастье всем ангелам и падшим, так и посеять разрушение и раздор. После его рождения что-то изменилось, будто давно нарушенный баланс начал восстанавливаться, казалось что загнивающие Небеса исцелялись от смеха малыша. У родителей впервые появилась уверенность в том, что все таки можно что-то изменить. Кто- бы мог подумать, что у ангела и падшего может родится ребёнок, ребенок чистый и порочный одновременно. Ребенок рожденный в «порочной» любви. Но для Эрата с Агнессой он не был грехом, он стал искуплением. Но счастье родителей длилось недолго. Совет быстро узнал о произошедшем и беспощадно разлучил Адиса с его родителями. «НЕТ, НЕ СМЕЙТЕ, ВЫ НЕ МОЖЕТЕ!!!! ОСТАВЬТЕ АДИСА! НЕ ТРОГАЙТЕ ЕГО! НЕТ! КУДА ВЫ ЕГО УНОСИТЕ???!!!», — Агнесса и Эрат кричали, дрались, пытались сопротивляться, но все было тщетно. Адиса унесли, сказав Эрату и Агнессе, что он мертв. В то же мгновение крылья Агнессы почернели, а глаза потухли, в ее душе поселилось отчаяние. Отчаяние, отнимающее самое главное в жизни — надежду. Агнесса подошла к той сам терассе, на которой сидел безутешный Эрат. Девушка повернулась к Эрату и увидела в его глазах, как в зеркале, пустоту. Агнесса достала свой дневник и положила его на стол. Чтобы его нашли. Чтобы сохранилась их история, истории каждого обманутого и морально убитого. Она подошла к Эрату, они взялись за руки и сделали шаг. Шаг в ту самую пустоту, куда уходили  все, кого уже ничего не держало.

   Сейчас я сижу на той самой веранде и пишу вам это послание. В том самом дневнике. Хоть с тех времен и прошло много времени, но я до сих пор могу ощутить ту любовь, что и изменила этот мир. Они не ушли напрасно, они открыли дорогу в правду, что была скрыта многие годы. И знаете, что-то мне подсказывает, что они счастливы, что они живут где-то там на глубине. Ах да, я забыл представиться, я житель Небес, а имя мне Адис.

Макаренкова Александра Васильевна
Страна: Россия
Город: Москва