XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

4 марта

Здравствуй, дорогой Дневник!

Потихоньку наступает весна. Птицы всё чаще заводят свою песенку. Снега, конечно, еще много. Ему таять и таять. Неминуемо приближаются экзамены. Страшно, хоть и знаю, что переживать особо не о чем.

28 марта

Здравствуй, дорогой Дневник!

Долго с тобой не виделась. Вовсю идёт подготовка к экзаменам… как-никак, а шестнадцать лет – это не шутки, совсем скоро сдавать ОГЭ. Однако до сих пор не знаю, кем хочу стать. Я пошла по лёгкому пути и выбрала простые, по моему мнению, для сдачи предметы – информатику и обществознание. Мама настаивает на лингвистическом направлении, а отец и вовсе хочет, чтоб я поступала в экономический вуз. Родители постоянно говорят: «Ася, работай больше», – но я и так стараюсь изо всех сил. Только бабушка Нюра понимает, точно так же, как и в прошлом году, когда я оканчивала музыкальную школу. Она ничего не говорит, но всегда рядом, всегда молчаливо наблюдает, иногда даёт необходимые советы. Она не донимает, как родители.

6 апреля

Здравствуй, дорогой Дневник!

Очень печально на душе. Дни – нескончаемая «Лунная соната»: тихо и грустно. Почти не общаюсь со школьными друзьями. Учусь. Много и долго. Порой, кажется, что в будущем все мои старания будут бессмысленны. До сих пор в раздумьях насчет своего призвания. Между тем в нашем городе начался сезон дождей. Льют без перерыва и, кажется, вот-вот затопят всё вокруг. Иногда выглядывает редкое солнце, буквально на несколько минут, – и снова всё погружается в темноту и бесконечный дождь.

17 апреля

Здравствуй, дорогой Дневник!

День сегодня полон радости и огорчения. Или, наоборот, огорчения и радости. Я поругалась с подругой – и иду на концерт. Но обо всём по порядку.

Сегодня, наконец, вырвалась из четырёх стен и серых будней. Утром меня разбудило яркое солнце. Погода смилостивилась над нами. Мы пошли гулять с Женей и Сашей (Кира, к сожалению, заболела) и втроём, казалось, хорошо провели время, если бы не наша с Сашей ссора в конце прогулки, которая испортила впечатление на весь оставшийся день. Саша поделилась, что в марте ходила на концерт классической музыки. Ей не понравилось. Она сказала, что это совсем «не её жанр» и классической музыке из-за её скучного звучания предпочла бы поп. Я была категорически не согласна с ней, ведь как классика скучна?! Она вечна! Недаром Алла Викторовна (преподаватель фортепиано) любит повторять: «Новое – это хорошо забытое старое». Я согласна с ней. Женька пыталась нас помирить, но это же издевательство какое-то над музыкой! Во мне бушевали все краски «Зимы» Вивальди! Не буду мириться с Сашиными словами – и точка. Очень надеюсь, что Саша поймёт свою грубую ошибку. Знала ведь, что люблю классику.

Дома баба Нюра с удовольствием сообщила, что двадцать третьего апреля – в день рождения Сергея Сергеевича Прокофьева – мы вдвоём идем на концерт, посвящённый дню его памяти. Однако меня терзают сомнения, затронет ли душу его музыка? Именно с Прокофьевым у нас напряжённые отношения. На этой теме я болела и пропустила две недели школы. Что ж, в любом случае будет интересно услышать музыку Прокофьева, даже несмотря на то, как о классике отзываются …некоторые.

22 апреля

Здравствуй, дорогой Дневник!

Уже завтра мы с бабушкой Нюрой пойдем на концерт. Волнительно. В мамином гардеробе нашлось синее платье, с ним же в наборе – серебристые туфли (на удивление, мамина обувь и одежда всегда мне подходят). Бабушка говорит, что эти цвета подчеркивают мои тонкие черты лица и чёрные глаза. Завтра обязательно напишу, как прошёл концерт.

А в городе опять дождь.

23 апреля

Здравствуй, дорогой Дневник!

Сегодня волшебный день. Мы с бабушкой посетили концерт. Вот как всё прошло…

… Около четырёх часов, наше такси остановилось у Большого зала консерватории в Москве. На нас были подготовленные заранее наряды (у бабушки – строгая чёрная юбка и белая блузка, у меня – синее платье), впрочем, это знать необязательно.

Изнутри консерватория выглядела торжественно: высокие потолки и хрустальные люстры, белые каменные колонны, лестница и паркет, покрытые темно-зелеными коврами, картины великих художников (Репина, Яковлева, Бодаревского), висевшие на стенах, вдоль окон были установлены бюсты великих композиторов.

Но наслаждаться такой красотой нам долго не пришлось. Мы вскоре прошли в Большой зал. Свет был приглушён, спинки кресел обиты оранжевой тканью, на стенах висели четырнадцать портретов классиков русской и зарубежной музыки – все вокруг излучало непримиримую строгость и изящество. Вот-вот должен был начаться концерт памяти великого композитора. Наши места находились посередине, слева расположились двое молодых людей: у одного – вычерченные иссиня-чёрные брови, как у Глинки, у другого – проницательные серые глаза Александра Николаевича Серова. Как только мы заняли свои места, невольно услышали их разговор. Речь шла о Прокофьеве. Оказывается, Сергей Сергеевич с юных лет сочинял музыку – например, первую пьесу написал в пять лет! А оперу по роману «Война и мир» Льва Толстого создавал целых одиннадцать лет, то есть вдвое больше, чем писатель своё произведение.

Разговор внезапно прервался, сцену осветили прожектора, занавес поднялся, и нашим глазам предстал оркестр во главе с дирижером. Объявили первое произведение, сцену из балета «Ромео и Джульетта» – «Танец Рыцарей», и оркестр начал играть. Я слушала музыку с затаившимся дыханием. Тубы и фаготы начали оглашать зал, вступили настойчивые скрипки, постепенно ускоряя темп и… затишье, как перед бурей. С новой силой грянули тубы, фаготы и рожки. Аккуратно вступили флейты, тонкие, как мелкий дождик, а за ними и скрипки. Из раза в раз темп то нарастал, то вновь понижался. Казалось, эта бесконечная борьба духовых и струнных будет всегда! Струнные обрушивали шквал града, в ответ на это духовые били резкими рывками-молниями. Когда вступали духовые инструменты, за ними, словно по приказу, неспешно следовали скрипки, а за скрипками флейты. Эмоции накалялись.

Пик. Кульминация. Столкнулись две стихии: вода и земля. Ливень, буря – и твердь, камень. Свобода – и покой.

Завершение последовало на одной ноте, без промедления. Конец. Зал оглушили аплодисменты. Я поражённо смотрела на оркестр, на зал, на людей. А в голове был один-единственный вопрос: «Как эта музыка прошла мимо меня, и услышала я её только сейчас?» Я не понимала, как такое возможно.

Вдруг в сознании всё прояснилось. Больше не тревожили тяжёлые мысли. Душа была настроена слушать, ощущать и проживать эту музыку. Невероятное чувство наполнило меня от кончиков пальцев до макушки, ведь насколько легко и просто можно радоваться каждому дню. И недавняя ссора показалась такой незначительной, что появилось желание позвонить Саше, как только вернусь с концерта. Хотелось поделиться своим открытием с миром.

За этим произведением звучали следующие, но с первым, с тем самым «Танцем», сравниться не могли.

Наступил антракт. Пятнадцать минут тянулись медленно. И снова я окунулась в омут кристально-чистых нот и аккордов. Чувство, сравнимое только с лёгкостью нот Шопена.

Концерт закончился. Казалось, он пробежал… нет, пролетел! А когда мы с бабушкой вышли на улицу, шёл тёплый-тёплый дождь, и из-за туч приветливо выглядывало закатное солнце.

7 июня

Здравствуй, дорогой Дневник!

С момента окончания концерта в консерватории многое изменилось. Мы с Сашей помирились и решили, что не стоит оскорблять чужие вкусы в чём бы то ни было, можно говорить о них друг с другом и делиться мнениями на разные темы, но не принижать.

Успешно сданы экзамены. И с радостью хочу сообщить, что определилась, кем хочу стать, – дирижёром. Дальше – только путь в музучилище, а там и до консерватории недалеко. Классическое произведение, которое меня к этому подвигло, никогда не забуду. Прокофьев. Сцена из балета «Ромео и Джульетта». «Танец рыцарей».

А в городе закончились дожди.