XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Наверное, это уже стало традицией – ежедневно приходить в десять утра на эту лавочку и смотреть на нее, вновь гуляющую по этой набережной. Не могу понять, что приковывает меня к ней. Вокруг нее какая-то мистическая аура, мимо которой невозможно пройти.

А она все такая же, с печально-задумчивым взглядом, смотрящим в никуда, с губами, плотно сжатыми в тонкую полоску, с распущенными волосами шоколадного оттенка, лезущими в глаза при сильном ветре. Но она никогда их не заплетает, и я даже знаю почему. Слишком уж она любит свободу во всем, а резинка – то же самое, что и оковы, только не для нас, а для волос.

Весь вид ее говорит о том, что она что-то упорно ищет, но, кажется, и сама не знает что. Но это «что-то» очень важно для нее, не менее важно, чем, скажем, воздух. Она все ищет и ищет, уже месяц, приходя сюда, но все никак не найдет. Но что для нее время? Сколько вижу ее, но еще ни разу не заметил, чтобы она на ком-то остановила свой взгляд. Она скорее «скользит» глазами, будто окружающие ее – лишь серые безликие тени. Но, может, то, что она ищет, совсем близко? Как жаль, что люди имеют привычку не видеть того, что находится у них под носом.

Видимо, она очень любит черный цвет. Она ходит в черных туфлях, в черных брюках, в черном пальто и в черной шапочке. И только она вещь выбивается из этой мрачной картины, будто пришелец из другого мира – розовый зонтик. Она ходит с ним даже тогда, когда на небе ни облачка.

Какая ирония. Этот зонт нужен ей не для защиты от дождя, а для защиты от внешнего мира. Она закрылась в своем темном угрюмом мирке ото всех, закрыв проход розовым зонтиком. Она скрывает эту темноту за маской радости, мол, смотрите, все со мной хорошо, я счастлива. Как же мне жаль эту девочку с розовым зонтиком. Неужели она думает, что это выход? Что это может что-то исправить? Наивная маленькая девочка. Зонт не может закрыть все, лишь маленькую часть. Я вижу, как тебе одиноко и грустно. Тебе не с кем разделить свою тьму, ты боишься впустить в свою жизнь краски.

Но какой же я все-таки глупец. Я прихожу сюда каждый день и смотрю на тебя, даже не догадываясь о том, что делаю это только потому, что и сам одинок. Я тоже хожу с розовым зонтиком, причем так долго, что начал забывать об этом. Вроде бы у меня много друзей, успешная работа, что еще надо для счастья? Но в душе пусто и холодно , будто и не душа вовсе – глыба льда.

Но, быть может, когда-нибудь я все-таки подойду к тебе и скажу: «А знаешь, улыбка тебе больше к лицу». Возможно, я и не стану для тебя тем, кого ты ищешь, но постараюсь стать для тебя лекарством от одиночества, чтобы свой зонтик ты больше не открывала. Ну а я просто хочу быть кому-то нужен.

***

И однажды это случилось.

Жизнь… От нее не убежишь и не скроешься. Рано или поздно людям приходится сталкиваться с ней лицом к лицу. С ней не надо бороться. Жизнь из разряда тех вещей, которые нужно просто принять. Только вот жаль, что люди не понимают (или не хотят понимать) этого. Не это ли показатель человеческой глупости?

Яростный порыв ветра резко вырвал розовый зонтик из ее рук и уносил его все дальше, пока не положил его прямо у моих ног. Что это, совпадение или случайность? Взгляд скользнул по лицу девочки, замечая необыкновенное изменение. Всегда расслабленное спокойное лицо теперь выражал гамму эмоций: сильное удивление, скорее, шок, потом панику, перерастающую страх. Нескольких, по сути, ничего не значащих секунд встречи с огромным миром, который до этого скрывал зонтик, хватило напугать девочку. Она не ожидала. Да и никто не ожидает этого, но, как по закону, это происходит в самый неожиданный момент, как будто специально хочет нас облить ведром холодной реальности.

Ее движения смотрелись неловко и неуклюже. Их можно было сравнить с первыми шагами малыша. Она неслась через толпу, несколько раз чуть не упав, путалась в волосах, наверное, даже не видела дороги, но все равно неслась, скорее инстинктивно. Только когда она подошла ко мне, забавно покраснев от бега, тяжело задышав, она немного пришла в себя.

— П-простите… мой зонтик… — протараторила она, запинаясь, не в силах составить целую фразу даже не из-за бега, а из-за того, что она обращается к совершенно незнакомому взрослому человеку.

— Конечно, вот,- я не сдержал улыбки и протянул ей зонтик, правда, уже закрытый. Вдруг я понял: если я так просто отдам ей этот зонтик, то она все также будет каждый день приходить сюда, закрывшись им, и больше никогда шанса пообщаться с ней у меня не будет. Слова сорвались с языка раньше, чем я успел что-то решить,- Но сегодня такая замечательная погода! Зачем он тебе?

Девочка удивленно подняла на меня глаза, видимо, совершенно не ожидая подобного вопроса. Ее рот то открывался, то сразу же закрывался, подобно рыбе, которую выбросило на берег. Наверное, она пыталась что-то придумать, но не находила подходящего ответа. Осознав, что ей нечего ответить, она лишь смущенно потупила взгляд и принялась рассматривать свои сапоги. Это было столь смешно, что захотелось рассмеяться.

— Ну вот видишь, тебе совсем не нужен этот зонтик,- я задумался, как можно извиниться перед этой маленькой девочкой, которую я поставил в столь неловкое положение. Даже не могу представить, что она сейчас чувствуют,- Ну ладно-ладно, я больше так не буду,- примирительно подняв руки, я не удержался и подмигнул ей,- Давай мы сейчас пойдем в кафе и поедим мороженого,- ведь все дети любят мороженое? Честно говоря, я вообще не представлял, что любят девочки в ее возрасте. Я пытался вспомнить, что любил я в детстве, но вдруг осознал, что я практически ничего не помню. Это стало еще одно удивительное открытие для меня, при чем не самое приятное.

— Мама не разрешает мне куда-то ходить с незнакомыми дяденьками,- недовольно пробурчала девочка, все еще смущаясь, но зато теперь она как-то обиженно смотрела на меня, надув губы бантиком. И не поймешь, на кого она дуется: на меня или на свою маму.

— Ну давай мы позвоним твоей маме и спросим у нее разрешения? – девочка задумалась, решая, звонить маме или нет. Глубоко внутри я надеялся, что девочка все-таки согласится на мое предложение. Это чувство было похоже на то, когда ребенок, затаив дыхание, идет к новогодней елке, с трепетом ожидая, что там окажется подарок.

— Ну ладно,- наконец-то сказала девочка, состроив супер-серьезное лицо и с важным видом достала свой телефон и стала набирать номер.

— Алле! Привет, мамочка. Ничего не случилось, я гуляю. Я тут встретила одного дяденьку, и он предложил мне сходить поесть мороженого. Ну не кричи, давай я его тебе дам! – и быстро сунула мне телефон в руку. На секунду я растерялся, как школьник, потому как совершенно я не представлял, что я буду говорить ее маме.

Эта женщина оказалась очень строгой, поэтому убедить ее, что с девочкой все будет хорошо, оказалось очень сложно. Но я ее понимаю. Не каждый же день вам звонят на работу заявляют, что тут какой-то левый дядька хочет отвести маленького ребенка не пойми куда. После долгой борьбы мне все же удалось убедить ее разрешить угостить девочку мороженым и довести до дома под чутким конвоем, после чего связаться с мамой.

— Ну что, твоя мама разрешила нам погулять,- радостно сообщил я ребенку. На что получил подозрительный взгляд: «Что, неужели вправду разрешила?».

— Правда-правда,- поспешил я ее заверить и протянул ей руку. Кажется, прошла вечность, пока она стояла и просто смотрела на мою руку, не решаясь взяться за нее. Но потом она, со всей своей детской непосредственностью, схватила ее и, подпрыгивая, пошла со мной. В этот момент ее лицо озарила такая ослепительная и счастливая улыбка, что я решил, что ради нее я готов хоть каждый день приходить сюда в такую рань и водить ее есть мороженое.