По комнате разносились треск и дребезжание. Ёхан проснулся. На тумбочке у кровати лежал большой александрит, из недр которого доносились неприятные звуки. Сквозь блестящую поверхность драгоценного камня можно было различить изображение. Ёхан дотронулся до александрита, и тот, мгновенно отреагировав на прикосновение, замолк. Сначала шестиклассник хотел поспешить, так как под сверкающей плёнкой камня был начертан знак, говоривший, что он проспал, но Ёхан, как обычно, ушёл в свои размышления.
Он думал, что мир, в котором он живёт, удивителен и насыщен волшебством, а многие этого не замечают. Вот он идёт через гостиную в сторону ванной и небрежно дотрагивается до стены, а молния, вызванная этим прикосновением, проносится под обоями, дробится, влетает в каждую стеклянную банку, свисающую с потолка, и освещает комнату! Разве это не магия?! Или, к примеру, он заходит в ванную, моется и начинает чистить зубы. И стоит ему только коснуться щётки, как каждая её щетинка начинает извиваться, вертеться и вообще жить собственной жизнью. Зубы от такой обработки куда чище, чем от обычной щётки.
Ёхан, не переставая думать, вышел из ванной и направился на кухню. Сегодня, как и во все понедельники, Папа и Мама уезжали на работу до его пробуждения, и завтрак в такие дни приходилось готовить самому. Посреди кухни стоял самый обычный домашний вулкан с несколькими жерлами. Такой у каждого дома есть. Ёхан залил воду и гречку в кастрюльку, поставил её на брешь в камне и дотронулся до вулкана в основании жерла. Он знал, что и тут его прикосновение вызвало молнию. Огонь вырвался из жерла и стал гладить закопчённый кастрюлин бок. Каша скоро была готова.
Проснулся старший брат Ёхана Кондрат. Ему уже давно перевалило за восемнадцать.
— Опять-таки ты умудрился оставить на меня завтрак, Кондрателло, — пожаловался Ёхан, произнеся перед этим подобающее заклинание, дабы в очередной раз окружить брата добром и здоровьем на этот день и все лета вперёд, сервируя стол. — Скорее, а то греча остынет. Куру добавить?
Кондрат вымылся и сел к столу. Ели они молча и после завтрака вместе стали собираться. Ёхан — в школу, Кондрат — в университет.
— Ты как до школы добираться будешь? — спросил старший брат у младшего.
— Как обычно, — ответил младший.
— Как обычно? — поразился Кондрат. — А ты видел, сколько времени? Ёхан посмотрел на свой драгоценный камень, который было видно из прихожей.
— Ой-ля-ля!
— Вот именно. Я тебя подброшу, у меня нет первой пары.
Они вышли из дома и направились к спящему металлическому бескрылому жуку Кондрата. Пока последний возился с тем, как при помощи волшебного камешка разбудить громаду в полтора метра высотой и в пять метров длиной, Ёхан глядел в многочисленные глаза насекомого. Они были красными, либо белыми. Он заглядывал в самую их глубину. Тут раздался характерный свист, и жук, сверкнув всеми глазищами, и спереди, и сзади одновременно, утробно зарычал. Кондрат и Ёхан забрались в салон под панцирем и с большим удобством разместились. Сквозь полупрозрачные башку и бока насекомого было всё хорошо видно. Кондрат сидел на месте водителя, перед сгустком окончаний аксонов жука. Он начал поочерёдно давить на них. Повинуясь нервным импульсам, зверь, двигая лапищами и освещая осенний предрассветный полумрак сонмом глаз, выполз из шеренги спящих сородичей, развернулся и побежал дворами.
Всюду, всюду у домов спали другие металлические бескрылые жучища, всех размеров и цветов. Тут и там люди забирались под панцири, и насекомые уносились куда-то по делам своих хозяев. Спустя несколько минут, жук с Ёханом и Кондратом выскочили на проспект. Тут движение было действительно мощным. Жуки и жужелицы сновали туда-сюда на страшных скоростях. Но не только они.
Кондрат затормозил в небольшой пробке. Рядом с ними встал гигантский металлический таракан. Он был раза в два выше и раза в три длиннее того жука, на котором ехали братья. Его кожа была украшена белыми и синими узорами. Под панцирь таракана могла влезть целая толпа. Эта порода насекомых, как и огромные зелёные гусеницы и колоссальные красные многоножки, следовала по одному маршруту, подвозя людей до той или иной остановки. Ёхан вспомнил, откуда берутся все эти странные насекомые и все те магические артефакты, которыми мы пользуемся в повседневной жизни. Многие года люди во дворцах, спрятанных в чаще, из металла и остатков древних организмов создавали огромных животных и продавали обывателям. Из ворот тех потаённых замков выходили, выползали, выплывали и вылетали тысячи разных невообразимых тварей и вещей. Жук Кондрата выкатился на мост над широченной рекой. Через полупрозрачные бока питомца его брата Ёхан видел, как металлические крокодилы сонно бороздят ноябрьские воды, неся на своих спинах людей. Титаническая стрекоза в ореоле трепещущих крыльев рассекала простор подёрнутого перистыми облаками неба, неся на себе туристов, осматривающих город. Её громоподобное стрекотание было слышно за километры.
Жук съехал с моста и побежал дальше. Кондрат высадил брата у школы и отправился по своим делам. Ёхан пошёл в школу. У всех детей в школе были нефтяные пластинки, нашпигованные молниями. Их поверхность искрилась цветами, каких нигде не увидишь. По команде пёстрые пятна могли сложиться в изображение чего угодно. Эту удивительную вещь, благодаря которой можно было заглянуть в любой уголок мира, найти любую информацию и поговорить с любым человеком, это творение, для создания которого трудились леса человеческих рук и умов и десятки миллиардов лет гнили в недрах невообразимые чудовища, при мысли о которых кровь холодеет в жилах, несмышлёные детки превратили в… игрушку! Они, дабы потешиться, заставляли разноцветные искры складываться в бессмысленные карикатуры, и, пересматривая сотни их, прозябали с нефтяными пластинками почти всё свободное время. Ёхан видел, как его одноклассники, ни на что не обращая внимания и уткнувшись взглядом в сложнейшие агрегаты, сидят на полу и на ступенях лестниц, периодически произнося запретные заклинания, от которых неминуемо и в большом количестве рушились атомы их и всех вокруг, и мозг искажался, начиная работать неправильно. Но ни одна наука не могла узреть этот процесс. Сам же Ёхан пользовался нефтяной пластинкой куда реже своих ровесников и ничуть об этом не жалел.
В школе не случилось ничего сверхъестественного. Выйдя из неё, Ёхан двинулся к зданию, стоявшему неподалёку. В нём открывался проход в глубокое подземелье, но перед ним стоял ряд коренастых металлических стражей. Три негнущихся руки преграждали проход рядом с каждым. Ёхан непринуждённо бросил специальную монету в узкий рот одного из стражей, которая тут же звякнула в его чреве, и прошёл меж рук стража, которые не попытались его остановить. Перед Ёханом предстало несколько движущихся лестниц. Ступени выплывали из пола и двигались вглубь земли, где снова сливались с полом. Отрок, ступив на одну, вскоре оказался глубоко под поверхностью планеты и пошёл по длинному освещённому залу, с двух сторон ограниченному колоннами. За колоннами, вдоль зала шли не очень глубокие рвы. Мальчик прошёл меж столбов и, вместе с многими другими людьми, стал ждать перед рвом, выходившим из туннеля и уводившим в туннель, с другой стороны. Пещера справа извергла сильный поток ветра, насыщенный каким-то неповторимым приятным запахом. В глубине тоннеля на стенах заплясали отблески света.
И вдруг! Вдруг во тьме ярко загорелись два огромных глаза! Воздух сотряс ужасающий вой, которому аккомпанировал громкий частый стук! В освещённое пространство из тёмного тоннеля вылетела огромная синяя змея. Сверкая глазами, стуча брюшными чешуйками о дно жёлоба и завывая, она силилась справиться с инерцией и остановить разогнавшееся тело. Ветер, вызываемый ею, заставлял волосы на голове ждущих её вставать дыбом, а одежду хлопать подолами и колыхаться. Почти перед самым туннелем с другой стороны змий затормозил окончательно, и напоследок издав жалобный усталый стон, замер и замолк.
Как странно! Ведь люди, перед которыми разворачивалось это диво, не обращали на него особого внимания, а какая-то толика толпы вообще отправляла кому-то послания посредством нефтяных пластинок будто вокруг них ничего не происходило!
Огромные чешуи кое-где расползлись в стороны, открывая путь в подкожный салон, и без того набитый пассажирами. Ёхан загрузился вместе с остальными, чешуи вернулись на место и рептилия, шумно дыша и подвывая, начала набирать ход. Через прозрачную в некоторых местах шкуру Ёхан видел, как змея целиком ушла в тёмный тоннель и разогналась до головокружительной скорости. Пассажиров трясло, подбрасывало и мотало из стороны в сторону. Стук брюха о тоннель звонко отдавался в салоне. Временами снаружи мелькали какие-то огни, и можно было различить очертания отходящих тоннелей. Змея проползла несколько станций. Ёхан вышел на одной из них, поднялся на движущейся лестнице из подземных глубин. Страж, немного другой формы, раздвинул большие прозрачные ладони, пропуская без всяких специальных монет.
Ёхан вышел на поверхность земли рядом со своим домом и зашёл внутрь. Кондрат ещё не вернулся, Мама с Папой тоже. Парень положил рюкзак и пошёл прогуляться.
— Подумать только! — говорил он себе идя по ближайшему скверу. — Как много людей считают мир, в котором они живут, однообразным и неинтересным! Почему? Взглянули бы на мир слегка по-другому. Да хотя бы на самих себя! Что есть человек? Наисложнейший чудеснейший механизм, сплетённый из невообразимого числа не менее сложных систем. Взять, например, человеческий атом. Кто додумался протон опоясать квантовой суперпозицией электронов? Одно это уже чистейшее волшебство! Разве нет? А ведь из этих загадочных систем-атомов сделано почти всё на свете!
Ёхан сел на скамейку и продолжил:
— Или вот, откуда взялся этот мир? Каким образом появились ёлки, звёзды, планеты, птицы, люди, абрикосы, блохи, камни и безвоздушное пространство? Откуда взялись масса и энергия? В чём цель появления этих объектов, и действуют ли они так, как мы полагаем? Ни одна наука, которая, кстати, отрицает чудеса, хоть ими и пользуется постоянно, не способна ответить на эти вопросы! Ха! И мы ещё хотим лететь в космос и искать зелёных человечков, когда как сами нисколько не разобрались ни в себе, ни в нас окружающем! Умопомрачительно!
Но Ёхан остановил себя. Он святой, что ли, чтобы так судить о других людях? Он ещё отметил, что учёные уже всё чаще сомневаются в своих знаниях и признают, что нужно пересматривать консервативные законы.
Над сквером оглушительно стрекоча пронеслась туристическая стрекоза в который раз за день. Он проводил её взглядом, пока та не скрылась за зданием. Ёхан вернулся домой и стал делать уроки. Ближе к вечеру вернулись Родители и Кондрат. Вся семья вместе ужинала и обсуждала, как в ближайшие каникулы они купят билет на море. Множество пассажиров вместе с ними зайдут под перья огромного стального альбатроса. Он расправит крылья, издаст ни с чем не сравнимый оглушающий звук и взмоет в небо выше облаков. Ветер, обдувая бока альбатроса, будет срывать с его крыльев невесомый пух, и он будет струиться длинным хвостом позади. А на море… каких только чудес там нет! Странные рыбоптицы, не умеющие ни летать, ни погружаться на глубину, но несущиеся по волнам, подставив крылья ветру, пусть не очень большие, но скоростные ездовые ерши, разгоняющиеся до безумия и вздымающие вокруг огромные волны! Есть там и возможность на время прирастить к ногам плавники из обработанного газа для большей скорости плавания и купить нефтяные рыбьи глаза для подводного видения вместе со специальным органом для дыхания под водой.
После ужина Ёхан, как и все, пошёл мыться. Длинный червь, тянущийся из стены, из множества маленьких ртов обливал намылившегося мальчика тёплой водой несколько минут. С ощущением чистоты Ёхан лёг в постель, потушил фосфоресцирующий гриб над кроватью… и услышал шептание родителей в коридоре за плохо прикрытой дверью:
— Бедный, бедный малыш! Ах, откуда всё это?! Альбатросы, рыбьи глаза, о ужас!
— Дорогая, не надо! Я не могу смотреть на твои слёзы! Завтра мы снова отведём его к психиатру, справку для школы я напишу. С Ёханом всё будет хорошо, обещаю.
Послышались всхлипы и поцелуи. Папа успокаивал Маму.
Ёхан улыбнулся и подумал, насколько он сильно их любит, несмотря ни на что, даже на регулярные визиты к психиатру. Эту безотчётную любовь к родителям невозможно понять или отменить. Она пропитывает ребёнка ещё до рождения. Не чудо ли это? Гораздо большее чудо, чем какие-то жуки и нефтяные пластики.
Слова родителей услышал из постели в своей комнате и Кондрат. Он ухмыльнулся, достал из-под подушки скомканный кусочек бумаги, развернул его и прочитал:
«Мы склонны порой причислять полутораумных к полоумным, потому что воспринимаем лишь треть их ума. Генри Дэвид Торо».
