XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Знаешь, мне совсем непонятна одна вещь. Люди часто говорят, что они не помнят цвет глаз недавнего собеседника. И каждый раз это удивляет. Первое, что я вижу, глядя на человека, — это его глаза. Говорят, всё, что творится внутри, можно увидеть в глазах. Чаще всего так и происходит. Я вижу там все чувства, все до последней капли, отражение каждой мысли, будто в зеркале чистой водной глади. Почему же, когда я смотрю в его глаза цвета грозового неба, я не вижу никаких эмоций? Серость его глаз словно туман, непроглядный дым, сквозь щит которого не пробиться. Когда он улыбается, даже в этот момент оставаясь холодным, его глаза остаются безразличными, но при этом жадно следят за происходящим, словно он не видел ничего подобного уже многие века. 
Как бы парадоксально это ни звучало, но я его совершенно не знаю, хотя мы знакомы давно, очень давно. Я могу подробно по памяти описать его внешность: от черт лица до родинки на шее чуть выше ключицы. Я до мельчайших подробностей помню прикосновение его тонких длинных пальцев к моему плечу. Его голос с лёгкой хрипотцой, всегда звучащий с насмешкой, будто он иронизирует. Звук клавиш фортепиано, когда он наигрывает «Сад Эдема» Шопена, заранее зная, что я попрошу его перестать, ведь я не люблю это произведение до дрожи. И, уже по сценарию, он смеётся, глядя так же безразлично и холодно, как будто его глаза сделаны из льда, разворачивает меня лицом к себе, вглядываясь, словно силясь разглядеть там что-то новое, но не находит, смотрит, будто нисколько не разочаровавшись, наигранно-ласково проводя по щеке тыльной стороной ладони… 
Все мои воспоминания о нём состоят из таких моментов. Я помню каждую деталь, но то, что я не могу запечатлеть в памяти хоть на минуту, — это какая-то болезненная отстранённость в его глазах. Странная дымка, за которой скрывается каменная боль или, может, ярость. 
Ну вот, описываю ярко, живо, а картинку перед глазами, как ни стараюсь, увидеть не могу. Если бы он это читал, наверное, рассмеялся бы, а потом, притянув к себе, уткнул носом в своё плечо, и несколько часов рассказывал бы разные истории, поглаживая мои волосы. 
Бывает, мне не хватает его больше обычного… Ты скорее всего не понимаешь, как это — чувствовать боль от того, что он вроде бы так близко, но я даже не могу коснуться его. Знаешь, я часто раскаиваюсь, думаю о том, что сотворила за всю свою короткую жизнь, и понимаю, что некоторые ошибки, сделанные мной, я не исправлю никогда. Он снится мне. Часто. Почти каждую ночь. Из-за этого у меня бессонница, я плачу, плачу, как испуганный ребёнок, который зовёт мать, а она не откликается. Довольно фальшиво звучит, но это правда: я никогда не чувствовала такую пустоту, словно кусочек сердца откололи. Да- да, словно сердце — хрупкая статуэтка, которую мы долго храним, а потом… Хм… Знаешь, плохое сравнение… Нет, это чувство можно описать только словом «разочарование». 
Да, я верила в то, что все вы останетесь навечно со мной. Да, я верила: однажды я смогу запомнить его. И это будет означать, что он впустил меня в свою душу. Эгоистично, глупо, не так ли? Но я не могу по-другому, я все равно буду верить, что всё же он откроется мне…