XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
«Черные копатели»
1.
Вздохнуть, немного выдержав волненье
И вновь взглянуть на грозный монолит.
Пред ним как преисполнен провиденья,
Сапфир тьму обжигает как софит.
В неловком и кипящем нетерпенье,
Кирку вздымая лёгкою рукой,
Примерился. Удар на пораженье.
Пещеры гул; нарушенный покой.
Повсюду лязг и скрежет инструмента,
Ни как иначе камня слышен вой.
Старатель, не теряя ни момента,
Мычит тряся иссохшейся губой.
Он беспробудно бьёт не отдыхая
И лик его безжизнен и сердит,
Так выглядит убийца, умирая,
При чьём упоминании смердит.
Вокруг темно, повсюду пляшут тени,
Для них ударов лязг- излюбленнейший хор,
И человек «сколоченный из меди»,
Посмертный отбывает приговор.
Он духом смог, а телом жив едва ли.
С тенями он от страха говорит:
«Зачем же мне пять дней тому сказали,
Врезаться в этот проклятый софит?»
И дальше долбит. Тени отвечали:
«Зачем же сам стремился вглубь земли,
В пещерный мрак для смерти и печали?
Не сам ль спускался злата ради ли?
В ответ: «Не вы ли заманили,
Внушая ревность к выгоде? Грешу,
Прошу чтоб милосердно отпустили.
Вновь к свету жизни я спешу!»
Беседа кончилась. Вдруг сердце пережало,
Кирка скользнула с дрогнувшей руки.
Через плечо налево завизжало,
И под ногами вылились пески.
Жара сменила тусклый свет сапфира.
Всему конец и Он в конце пути.
Потуплен взгляд отверженный от мира,
Но также горд как ни крути.
2.
Быть может… Что происходило,
В сухой пещере ревности плодов?
Неужто Его нечто отпустило,
Избавив от мучительных годов.
Мужчина лет под тридцать, худощавый,
С иссохшимся и каменным лицом.
На горизонте грел вдали закат кровавый
И сердце грешника грузилося свинцом.
Он девять дней скитался в лабиринтах,
Дробил железо, складывал в горшках.
Копался в мёртвой жизни монументах,
Где с каждым днём свет млел в его глазах.
И день за днём он таял постепенно.
Грыз сухари, пил воду в лужица́х,
Он спал, снося невзгоды все смиренно,
Лежа на камне камни видел в снах.
Спустя два дня закончились горшочки,
Блистали изумруды в их краях.
Попрятав те использовал мешочки,
В которых сухари таскал в копях.
Его был взгляд ужасно нездоровым,
Дрожали в свете свеч черты лица.
Тогда он был совсем бесповоротным,
Забыв про свою матерь и отца.
3.
Он спал. четвёртый день спустивши,
Хоть и не знал, когда на землю сходит ночь.
Сопел и кашлял, веки опустивши..
..Пока сквозь грёзы не услышал дочь.
Он встрепенулся, слыша детский ропот,
И резкий страх в момент зажал живот,
Огни свечей тревожил гулкий грохот.
По телу рудокопа градом вышел пот.
«От жара мне мерещится иль газы,
Со мной играют в злобную игру,
Иль черти развлекаются, заразы?
С меня довольно, с данным жить смогу.»
И он смотрел на рядом с ним стоявших,
Наполненных и связанных мешков.
Он взял алмазов пару, днём сиявших
И кинул в тьму. К сражению готов,
Подняв кирку, прислушался стократно,
Но встретив тишину проговорил:
«Прости дочурка, я иду обратно,
Прости мне что с тобой я сотворил!»
Три месяца назад он был в «Железной шахте»,
Нов тот раз он работал не один.
С ним дочь просилась, юная Тобахте,
Отец её был рад- Уль Табэхтин.
Он горем убивался и клянился;
Работа оказалась роковой.
Он после её смерти покрестился,
В разведки окунувшись с головой.
Уль было шёл назад, но приклонился.
По всюду несся шорох. Снова страх,
На бедного работника спустился
И дрожь ломала в мыслях и мышцах.
Свеча рождала грознейшие тени,
Дрожа в измученных мазолями руках.
«Ну что ж вам нужно, это ль Ада сени?»
Вопил мужик, раскаянный в сердцах.
4.
Он вскрыл мешки, поставив свечи рядом
И горстями раскидывал вокруг,
Страшась быть принятым обманом,
Желаньем слышать камня резкий стук.
Он как прозрел исполненный молитвой,
Он молча, гордо на ноги вставал,
Но вдруг он шепотки услышал с битвой
И снова в звуки вслушиваться стал.
«Возьми его! Сломай! безмолвно свергни!
В глубинах есть софит, его же власть,
Искорени и медленно низвергни!
Не дай нашим душа́м во тьме пропасть!»
Спустя пять дней он вышел к той пещере,
В чьих сводах камень тот пылал.
Наполненный к теням не важной вере,
Перед началом им напоминал:
«Я здесь не только ради лага и спасенья,
Но потому что выхода искал.
С пещер иных гнилого заточенья,
В надеждах золота глухих пещерных скал».
5.
Теперь стоит закатом обрамлённый,
За ним костей гора в мешочках и горшках,
Он спас всех тех, чем Рай обожествленный,
При жизни их раскопан был в горах.
Единственный оставивший сомненья,
В час выбора он был освобождён,
Но все же от усталости плененья,
Он смертью скорой был сражён.
Не позволяйте жажды злому искушенью,
Брать верх над вами, множив силу зла.
Судьбу плетите, к божьему веленью
Ведите жизнь свою, чтоб та к Христу пришла.
