Мельтеми.
Ты пришёл через море, пустыни и горы,
Носил в петлице мяту и вереск.
И гор тебе было красивее море,
Когда оно билось волною о берег.
Ты смотрел на цветы при заброшенном доме,
Ты читал им стихи всех забытых поэтов.
И сливался твой шёпот, но гремел громче грома,
Когда небо грозой проливалось на ветки.
Сегодня небо (как вчера) гремит,
Опять оно нынче усталое, хмурое.
Пришёл ты, как лёгкий мельтеми,
Уходишь страшным самумом.
Я видела, как ты ходил дорогой
Вдоль дальних пустошей в пыльный день.
Твоя рука никогда бы не дрогнула,
Даже если б была вместо книги сирень.
Ты искал в нашем крае прекрасное место,
По ночам вылезая на крышу свою.
Даже если у дома не было б лестниц,
Ты б смог найти выход. Но я поддаюсь.
Сегодня небо (как вчера) гремит,
Опять оно нынче усталое, хмурое.
Пришёл ты, как лёгкий мельтеми,
Уходишь страшным самумом.
Где ты жил, где ты жил, или крыша твоя — небеса?
Кто ты есть, кто ты есть, кто ты есть, или нет здесь тебя?
Ты ушёл, но я помню тот блеск в твоих черных глазах.
Завтра утром все птицы вослед тебе прокричат.
Свет.
Когда, обернувшись спиной ко Вселенной огромной,
Я гордо скажу, что теперь ничего не надо,
Что теперь я сама уж нашла себе карту и компас,
Что теперь победить всех врагов я сумею взглядом,
-Вот тогда, зашуршав еле слышно подолом плаща,
Услыхав мои громкие, дерзкие, наглые крики,
Он уходит — уходит тот, в чьей руке праща
И кто за собой на холодной земле оставляет блики.
И тогда из моей жизни уходит свет,
Уходит, не оставляя ни лучика, чтобы
Смогла я дорогу найти среди тысяч комет.
Но не вижу я света, лишь тьму, в которой все глохнет.
И тогда из моей жизни уходит свет,
Ударив горячей ладонью лицо на прощанье.
Я стою, и меня с ног сбивает ветр,
И без боли нельзя осознать свою участь отчаянья.
И тогда из моей головы вылетает дурь,
И тогда из моей души испаряется гордость,
Лишь бы он возвратился, лишь бы все, как было, вернул,
Потому что лишь с ним я могу на земле стоять твёрдо,
Потому что лишь с ним я могу по дороге пройти,
Потому что за ним я — как за стенами замка из камня.
Но молчат мои губы, не желая промолвить «прости»,
Хоть мои глаза по-прежнему врагов и не плавят.
Мне тогда б закричать, будто снова двенадцать мне лет,
Будто снова встаю на свою я дорогу темнее тучи.
Чтобы снова он был. Чтобы снова вёл меня свет.
И тогда у меня обязательно все получится.
Ветрова дочь.
И если хватит ей сил
Уйти в октябрьскую мглу.
И волосы закрутив,
Привяжет ветер к седлу,
И ехать будет она
Вдоль бесконечных дорог.
Без отдыха и без сна,
Сквозь лес, тайгу и песок.
А волосы у корней
Станут, как та бирюза,
Что меж дубовых ветвей
И что в её глазах.
И ветер, ветер шумит,
И вяжет, вяжет ту ночь.
Вдали подкова гремит,
И едет ветрова дочь.
Ветрова дочь- дрожит у стремян тетива,
Ветрова дочь — звенит колокольчик в ночи.
Отбирает сердца, принимает дары, забирает слова,
След простыл- и потом не ищи.
Императив.
Запрещаю отныне плакать.
Твои слезы выплачет небо.
Раскричится над морем чайкой,
Оборвется, уйдёт в нелепость.
Запрещаю молчать отныне.
Всё несказанное выкричит вечность.
Забывай ты о страшной были,
Забывай и живи беспечней.
Разрешаю говорить громче.
Нет, не шёпотом, не вполголоса.
Шёпот вылают псы гончие,
В горле нынче ничто не колется.
Разрешаю смотреть закаты,
Разрешаю тебе влюбляться,
Хоть все люди равны, мы разные,
В каждом эхом лишь откликайся.
Разрешаю тебе жить заново,
Разрешаю — второй шанс твой.
Лишь прошу — что осталось в памяти
-Никогда туда не возвращайся.
***
Стылая ночь морозит сталью клинка.
Безлунную темень прорежет костер.
Стена у дворца ведь не так высока,
И землю увидит твой взор, коль остер.
Пусть ветер уносит мои следы,
Пусть я бегу, но страха не знаю,
Разрезать бы сталью бездонность воды
И дальше, и — дальше, не переставая.
И волосы ветром колышет, как тряпки,
И слышен вдали погони грохот…
Но я не сдаюсь. Я бегу без оглядки
Из тех мест, где мне было плохо.
