Вступление
Меня зовут Вета. Мне 10 лет (почти 11!). У меня светлые, нет, слишком светлые волосы, и бирюзовые глаза. Я худая, бледная, с синяками под глазами. Иногда я бываю довольной и пухленькой, как хомяк (хомяком меня называет младший брат). И всегда — загадочной. Если бы «бессонница» была человеком, я думаю, так бы она и выглядела.
Сейчас я жду в приемном отделении. Да, меня кладут в больницу. Моему положению сейчас тоже подходит определение загадочное. Ведь, кто знает, что там, за дверями больницы… Наверное, там меня ждут приключения. О да! Именно приключения.
Я сижу на оранжевом диванчике, прислонившись спиной к стене. Осталось немного подождать и…., я зеваю.
— Казуевская! — доносится откуда-то. — Можете проходить.
— Ну что, — хмыкает в мою сторону папа, — готова к путешествию?
Я неуверенно киваю, накидываю куртку, и мы идем в соседний корпус.
Дождь барабанит по капюшону, лужи чвакают под ногами, руки похолодели (так бывает, когда я волнуюсь). Открывается дверь — и я попадаю в другой мир…
День первый
Все сидят в телефонах. Я сижу в телефоне. Скучно.
Я пошла посмотреть, что творится в коридоре. На стульях сидели две девочки и весело шептались. Мимо суетливо пробежала мама с малышом на руках, а за ней — несколько врачей. Из одной палаты выглянула девочка лет шести с кнопочным телефоном в руках, потом она вышла и села на крайний стул. Телефон громко заиграл. В ее сторону сердито посмотрела медсестра. Девочка ответила на звонок:
— Ма-ма, мне страшно. Я боюсь…
Ее голос отскакивает эхом от стен, и его слышно в каждом уголке.
— Что ты говоришь? Мам? Я не пойду туда! — возмущается девочка.
Она опускает телефон.
— О том, что ты слышала, — сурово сказала мне девочка, — ни-ко-му не говори.
Она снова зашла к себе. Тишина.
Я сажусь к тем двум девочкам и говорю:
— Привет!
— О, привет! — радуется одна из них. — Я — Вика, — а это — Саша. Мы сестры.
Я удивляюсь. Если честно, они были вообще не похожи друг на друга.
— Мы просто не совсем родные… — начинает Саша, но ее перебивает Вика:
— Неважно! Погнали к нам! Мы тебе все расскажем!
— Ну, пойдем, — осторожно соглашаюсь я.
— Вика! — сердито шикнула Саша, — Мы не спросили, как ее зовут!
Я отвечаю, немного стесняясь:
— Эээ… Вета.
— Круто, пошли! — подпрыгивая на месте от нетерпения, снова позвала Вика.
Мы прокрались в палату девочек. Там было всего два места — для Вики и Саши. А еще — стол и розетка (да, у нас этого не было). В моей палате было шесть мест: кровать — тумбочка, кровать — тумбочка…
Чем мы только не занимались у Вики с Сашей: играли, ели печеньки с чаем, кидались подушками!
Тут Вика прислушалась:
— Вета, залезай под кровать! Без разговора!
— Эмм… Ладно.
Я залезаю под кровать. Саша сдвигает покрывало так, чтобы меня не было видно.
— Там Злюка идет, — шепчет Вика.
— Кто? — удивляюсь я.
— Ну, Злюка. Есть тут одна! — хитро прошептала Саша.
— Как объяснить…? — говорит Вика. — Ну, медсестра одна сердитая.
— Ааа… Понятно… — прошептала я из-под кровати.
Открылась дверь. Вика и Саша вскочили на ноги.
— Девочки! — проворчала так называемая Злюка, — Почему вы так шумите? И почему покрывало чуть ли не на полу!?
Она начинает поднимать покрывало и видит меня.
— И…извините…, — пискнула я.
Она недовольно обвела меня глазами и отправила к себе. Я ушла. Снова я в мире тишины. Все сидят в телефонах.
День второй
Вика и Саша научили меня всяким больничным лайфхакам. И я познакомилась с девчонками из своей палаты. Они все старше меня. Зоя — или, как ее все называют, — Тихоня. Всегда в наушниках с плеером в руках или с книгой. Ни с кем не разговаривает, кроме своего врача, да и то условно: «Угу», «Ага», или просто качает головой. Катя и Кира — обычные веселые старшеклассницы. Одно место было пустым, а на другом была Даша. Ей мешали все и всё. Она недовольно смотрела вокруг и всеми командовала. Она была старше нас всех, но…эээ… глупее.
Я вышла в коридор. На стульях сидела Вика. Она плакала.
— Вика!? — Я подошла к ней. — Что случилось?
— С…Саша…., — всхлипнула она.
— Что? — испугалась я.
— Она на меня наябедничала!
Я удивленно посмотрела на нее.
— Хочешь, я с ней поговорю?
Не дождавшись ответа, я иду к Саше. Она читала книгу, сидя на столе (да, именно на столе!).
— Что случилось? — тихо спросила я.
— Не важно, — ответила Саша.
— Почему Вика плачет? Вы поссорились?
— А нечего было ночью в телефоне сидеть, — фыркнула Саша.
— Причем тут ночью? И в телефоне? — не понимаю я.
— А при том! — за моей спиной слышится голос Вики. — Я писала маме сообщение, а она… — Вика сердито смотрит на Сашу.
— Ты не писала сообщение! Ты играла! — крикнула Саша.
— Неет! — всхлипнула Вика.
— Тихо…. — шепчу я. — Нас могут заругать!
— Не заругают! — уверенно сказала Саша. — Сегодня добрая медсестра.
— Ну, девочки…. — говорю я, — Правильно я поняла: Вика ночью смотрела в телефон, а ты Саша на нее пожаловалась? Это же не страшно! Как из-за этого можно поссориться?
— Можно. Мы часто ссоримся из-за… — начала Саша.
— Ерунды, — вставила Вика.
— Что ты меня перебиваешь? — вспылила Саша.
— А почему ты всегда пытаешься все о нас рассказать? — рассердилась Вика.
— Девочки, — прошу я, — хватит ссориться! Давайте чай попьем!
— Не попьем! — ответила Саша. — У нас чайные пакетики закончились.
— А, ладно, у меня сок есть, — говорю я, — пойдём ко мне!
И мы почти уже подошли, но к нам навстречу вышла врач с недовольным выражением на лице и отправила меня на УЗИ, а Саша с Викой пошли к себе.
***
Вернувшись, я увидела Вику с Сашей. Они, как ни в чем не бывало, сидели на стульях и болтали. А в нашей палате пустовало место Даши.
Я спросила у Киры:
— А где Даша?
На что мне ответила Катя:
— По соседству. Ее переместили наконец-то.
Кира фыркнула.
Я открываю тумбочку в надежде найти там что-то вкусное: бутылка воды, сок, шоколадка и мандарины. Я беру два мандарина и иду к Вике с Сашей. Надо же их чем-нибудь угостить!
День третий
У кого хоть когда-то была бессонница, тот поймет. Лежишь, глаза закрываются, а мозг шепчет:
— Ты чего тут? Спать собралась? Не спать!
И ты ворочаешься, сражаясь сам с собой.
Когда медсестра погасила свет, а рядом со мной Тихоня засопела, укрывшись холодным одеялом, надо мной раздался голос:
— Вета, укройся.
Я натянула на себя одеяло. Оно пахло антисептиком (наверное его недавно постирали). Нет, не тем, который висит рядом с раковиной, а тем, которым пахло в аптеке, когда в прошлом году мы с мамой покупали там аскорбинку… А потом ко мне на ночевку пришла подруга, и мы не спали всю ночь. Хах, больница ведь — одна большая ночевка. Но тогда был приятный не сон, а тут…
Включается свет. В коридоре — шум. В процедурной — вопли. Что? Уже утро? Как? Я что все-таки уснула? Я посмотрела на кровать, которая была пустой. Но там было расстелено белье.
— Кать, у нас что, новенькая?
— Ага.. — зевнула Катя.
— Но где она?
— Тут я… — проворчал кто-то из-под одеяла.
— Ой, привет! — обрадовалась я. — Я — Вета. Хочешь, я тебе тут все покажу?
Из-под одеяла вылезла лохматая девочка.
— Я — Наташа… — щурясь от яркого света, пробормотала она. — Я бы с радостью, но у меня болит нога.
— Эх! — вздохнула я, — Жаль…
— Ты представляешь, Вита, я ведь впервые тут. Меня ночью сюда привезли. Я так дрожала. У меня вообще с собой никаких вещей пока нет.
— Если хочешь, могу дать тебе свою шоколадку. Тебе же можно?
Наташа кивнула:
— Спасибо, Вита.
— Я — Вета, а не Вита, — хмыкнула я. — У тебя на телефоне есть игра для четверых?
— Эмм… У меня кнопочный телефон…. Да… Ты можешь надо мной смеяться…
— Зачем мне над тобой смеяться!? Кнопочные телефоны тоже прикольные! Давай номерами обменяемся!
Когда мы с Наташей записали номера (а потом долго хрюкали и кукарекали друг другу по телефону), съели шоколадку, и я рассказала ей про Злюку, про Добрую и про девочку Дашу, которая всеми командовала, мы поняли, что идеально понимаем друг друга. И я решила познакомить ее с Викой и Сашей — но они почему-то начали меня ревновать.
— И вообще, — выдавила Саша, — нас завтра выписывают.
— Уже? — удивилась я.
— Ну, это только ты тут третий день, а мы уже неделю валяемся.
Я поправила волосы, которые лезли на глаза, написала на листочке свой номер и сказала:
— Если что — звоните, а если я не отвечаю, значит, меня превратили в табуретку.
Вика хохотнула.
Я пошла к себе. Мы с Наташей хотели делать закладки из бумаги, но мне пришли ставить капельницу, и мы не успели воплотить свою идею… Ладно, потом сделаем.
***
В палату буквально залетела Саша.
— Вет, извини, ты не могла бы, пожалуйста, снова свой номер на листочке написать?
Я говорю:
— Давай, после обеда, — и киваю на капельницу.
— Ну, пожалуйста, это очень нужно, Ве-та…
— Если ты хочешь, можешь спросить мой номер у Наташи.
На пороге появилась Вика:
— Она твой номер порвала, — кивнула Вика на Сашу.
— Мы с ней договорились, что я его вписываю первая, потом она. А Саша его выхватила! Я успела написать только: «+7»!
Кира закатила глаза:
— Вета, успокой как-нибудь своих гостей! Они мешают. Мне. И… Тихоне.
Девочки ушли, я прошу Наташу достать два мандарина из тумбочки и написать поверх кожуры мой номер.
Наташа смеется:
— Оригинально!
А после обеда мы, как и обещали, отнесли мой номер телефона девочкам.
***
Сегодня по телевизору должны показывать финал «Голоса. Дети» (это передача, где ребята поют, и если поют удачно, то попадают в команды к трем разным наставникам). Но проблема в том, что он начинается после девяти вечера, когда в больнице уже отбой.
Мы с Наташей решили залезть под одеяло и надеть наушники. Сидим, смотрим. Вдруг открывается дверь, заходит медсестра. Я закрываю Наташу пледом и подушкой и прижимаюсь к ней спиной.
— Вета! — сердито шепчет медсестра, — Выключи телефон и ложись спать!
Потом она смотрит на пустую кровать Наташи, затем — на мою.
— И где Наташа?
— Эмм…, — я снова отодвигаю лезущую на глаза челку, — Она в туалет ушла…
— Хорошо, — вздыхает медсестра и выходит.
— Фух, Наташ, вылезай! — шепчу я.
— Она поверила! — смеется Наташа, — Наивная!
Мы веселимся и продолжаем смотреть передачу.
Тихоня встает с кровати и идет в коридор. Наверное, чтобы забрать телефон с зарядки. И тут…
БДЫЩ!
— Не обращай внимания, Наташа! Тут часто телефоны падают, — прыснула я.
В коридоре раздается стук каблуков, слышится шепот:
— Нельзя поосторожнее? Тут вообще-то дети спят.
— Извините, я случайно.
Чувствуя неладное, Наташа закрывает меня пледом и подушкой. И не зря! Дверь снова открылась, и послышался тот же самый недовольный шепот:
— Наташа! Почему не на своей кровати?
— Ой… Я кроватью ошиблась. Извините.
Я фыркаю из-под пледа.
— Что там сопит? — удивляется медсестра.
— Сопит? Вам наверное кажется, — неуверенно врала Наташа.
Я начала еще сильнее пыхтеть под одеялом. Еще одна секунда, и я просто снесусь от смеха!
— Наташа, а где Вета? — спрашивает медсестра.
И я чувствую, что она сверлит кровать взглядом.
— Она… Она… Ушла… В туалет, наверное.
— А что под подушкой? — она хочет поднять подушку, но я мертвой хваткой вцепилась в наволочку. — Почему она сопротивляется?
Я уже не могу. Отцепляюсь от подушки и смеюсь во весь голос, без остановки. Мне нужно прохохотать весь смех, скопившийся внутри меня.
— Тише! — шикают медсестра и девочки. А Наташа сидит, вылупившись на меня.
Наконец Злюка вышла.
— «Голос. Дети» закончился. Его под подушкой неудобно смотреть было, — доложила я. — Ладно, Таш, гасим ночник. Я — спать!
День четвертый
Нет ничего хуже морковного пюре. Это я как эксперт говорю, даже не пробуйте!
Зная, что Катя ест все, я говорю:
— Кааааать…. Я не буду… Ты съешь?
— Ставь тарелку! — соглашается Катя.
Я довольная выхожу из столовки, прохожу мимо палаты Вики с Сашей и вздыхаю. Их, наверное, уже выписали. Я неуверенно открываю дверь. Холодно. Открыто окно. Две пустые кровати, непривычно чистый стол и тумбочки. В углу палаты — детская кроватка. Ко мне подходит Наташа.
— Вета, ты чего? Пойдем уже.
Она протягивает мне маленький стаканчик с таблетками:
— Сказали тебе передать.
И на ее лице появляется смущенная улыбка.
Мы идем по коридору. Три каких-то мальчика стоят у стульев и спорят. На банкетке сидит Тихоня и листает ролики. Мама у окна качает на руках ребенка.
— Слушай, — таинственно говорит Наташа, заходя в нашу палату, — мне мама передала свой ноутбук, на котором можно фильмы смотреть, сникерсы, яблоки и еще флешку.
— Круто! — радуюсь я. — А что на флешке?
— Там все части «Гарри Поттера».
Я пискнула от восторга.
— На тихом часу будем смотреть, — сияет Наташа.
В наш разговор вставляет словечко Кира:
— Ок, я с вами!
— Ну, тогда и я, — отзывается Катя.
— Короче, — объявляю я, — смотрим всей палатой.
***
Перед тихим часом меня отправили на МРТ. Это такое обследование, когда ты лежишь в белом длинном пончике и слышишь стучащие звуки. Еще там нельзя говорить и двигаться. Такие правила. Но самое прикольное в том, что в звуке стучания ты слышишь всякие слова или смешные звуки.
Например, я слышала: «Килька-килька! Ням-ням-ням-ням», или: «Квирли-мырли, квирли-мырли». А кто-то слышит только: «Тук-тук-тук», и всё… Но у меня-то фантазия есть.
Вернувшись, я рассказала о своем приключении Наташе. Она часто-часто заморгала:
— А мне это делать будут?
— Кто их знает! — фыркаю я. — Это же не больно, что ты сразу боишься! Включай уже своего «Гарри Поттера».
— Стоп. А где флешка? — замирает Наташа. — Кажется, я ее в коридоре на стуле забыла.
Она выбегает в коридор, ищет на стуле, под стулом, на соседнем стуле… Ничего нет.
— Ты серьезно? — пропыхтела Кира.
Мы вчетвером (все, кроме Тихони) ищем по отделению флешку с «Гарри Поттером», но найти ее не можем.
— Нашла! — раздается победный голос Киры.
— Где?
Мы бежим к ней. Кира кивает на мусорное ведро. Но как же ее достать?
— Швабра! — соображает Наташа.
Она берет швабру, стоящую у туалета, и засовывает в мусорное ведро. Оно опрокидывается. Мусор разлетается. Прибегает сердитая уборщица.
— Что вы опять натворили?
— У… Хотели флешку достать из мусорки, — пробормотала Катя.
— Ты вообще себя слышишь? Какую флешку?
Мы с Наташей прыскаем от смеха.
Катя брезгливо сует руку в мусор:
— Бее… Вот эту…., — кривясь говорит она.
Уборщица вздохнула и стала собирать мусор. А мы вымыли руки и пошли смотреть «Гарри Поттера».
День пятый
— Кира, помоги шоколадку открыть!
Я сижу на кровати, трогаю пол босой ногой и протягиваю Кире шоколадку.
— Ок, а ты со мной поделишься?
— Ага.
Мне скучно, потому что Наташа еще спит. Кира открывает упаковку, закидывает в рот кусочек шоколадки и дает мне. Я тоже закидываю один кусочек, а остальное убираю в тумбочку. Катя протягивает руку, что означает: «А мне?». Я отламываю ей кусочек.
— Вета, Кира, кто-то идет!
Дверь открывается. Входит Добрая:
— Девочки, идите завтракать, скоро обход.
Дождавшись, пока все выйдут, она открывает окно и уходит.
Наташа сонная. Ее оторвали от интересного сна. Поэтому мы просто молча сидим и медленно едим, глядя друг на друга.
— Вета, обход!
Наташа подскочила и побежала в палату. Я беру чашку и лениво шагаю за Наташей.
Когда я вошла в палату, Наташа уже разговаривала со своим врачом. После обхода Наташа загрустила.
— Что с тобой?
— Я боюсь!
— Чего?
— Мне сейчас нужно будет кровь сдавать.
— Пх, — фыркает Кира. — Там же ничего такого.
— Ты что, Наташа, такой ерунды боишься? — подключается Катя.
— Не переживай! — Я сажусь на кровать рядом с Наташей. — Хочешь, расскажу тебе, какие странные исследования мне делали на другом отделении?
Наташа кивает.
— Один раз меня пристегнули к кровати, а потом она медленно начинала подниматься, так что, в какой-то момент тебе нужно было лежать на стоячей кровати. Мне меряли давление и всё такое.
Наташа хмыкает.
А в другой день я должна была просто побегать на беговой дорожке, а специальные штуки контролировали, как работает сердце.
— Прикольно, — отозвалась Наташа.
— Наташа Хвостикова, — раздался голос медсестры.
— Удачи! — шепнула я.
День шестой
Я открываю глаза. За окном слышится шум машин. Зеваю:
— На-ташшшш…
Смотрю на ее кровать. Спит.
— Кира, Катя?
Катя по-турецки сидит на кровати и кивает на Кирину кровать:
— Нашла новых друзей. Они ее старше, а она все у них и у них.
Я пожимаю плечами. Чего только в жизни не бывает!
Дверь слегка приоткрывается:
— Вета, поднимайся на ЛФК (ЛФК — это лечебная физкультура).
— Я еще в пижаме. Минут через 10 подойду.
Надо же было так долго спать!
Вернувшись с ЛФК, я вижу, что Катя плачет.
— Катя!? Ты чего…
— Я…, — глотая слезы начала Катя, — Я п…поссорилась с Кирой…
— Из-за чего?
— Я у нее с…спросила… ы…ы…ы… почему… она только с ни-и-и-и-ми… В…ведь с… ними… она…а… со-совсем..м… д…друга….а….я…
— Ну, подумаешь! — фыркает Наташа. — Зато можно свой сериальчик глянуть! А?
Но Катю это не взбодрило.
— К…ка-ак… Я не могу с-смотреть…е-его-о-о… без Ки-и-и-ры…ы…ы… Это же… п…предательство… Мы…ы всё д…делали… вме-е-е-сте… — продолжала Катя.
— Попей водички, я сейчас медсестру позову!
— Может не надо? — смотрит на меня Наташа.
— Думаю, что надо…
На посту сидела Злюка.
— Там, — говорю я, — Катя плачет.
— Ой, ребят… Вы так примчались, будто потолок на вас упал. Ну плачет и плачет, с кем не бывает?
Мы развернулись, понимая, что дальше вести разговор бесполезно.
— Пойдём, поговорим с Кирой! — предлагаю я. И мы приоткрываем дверь в 9-ю палату.
На кроватях сидят довольные старшеклассницы.
— А вы еще кто? — брезгливо смотрит на нас одна из них.
— Мы пришли вернуть нашу Киру! — воинственно произносит Наташа.
— Нам «ваша Кира» не нужна, хоть сейчас забирайте, — усмехнулась высокая девочка с черными волосами.
— О-о-о… — протянули две другие — одна с каре, другая — со светлыми кудрями.
— Так себе друзья, — шепнула я Кире.
— Я уже поняла, — проворчала Кира, и мы вышли.
А нам вслед смотрели три пары прищуренных глаз.
Когда мы зашли в палату, Катя наспех вытерла слезы.
— Они оказались наглыми хамками, — с обидой в голосе произнесла Кира. — Прости, Катюш, что так вышло.
— Ничего… — заплаканным голосом говорит Катя.
Как хорошо, что две лучшие подружки снова вместе.
День седьмой
Мы с Наташей сидим в коридоре и играем на планшете. Напротив сидит Тихоня и жует яблоко.
— Девочки, — строго говорит медсестра. — Скоро обход. По палатам.
Мы сразу уходим, а Тихоня остается грызть яблоко, но минут через 10 тоже приходит.
Обход прошел. Мы с Наташей лежим на моей кровати и рассуждаем, как интересно устроен этот мир. К примеру, подставишь руку под снег, посмотришь, а все снежинки разные. Соберешь всех людей вместе — все люди разные: и по внешности, и по характеру, и по таланту. И цвета все разные: синий не похож на красный, а зеленый на желтый…
Тут вдруг Наташа садится и говорит:
— Давай зелье сделаем.
— В смысле? — не понимаю я.
— Смешаем слайм, сок, спрей от комаров, добавим всякой всячины, а?
Делать совершенно нечего. Наташа взяла кружку (у нас с ней они были одинаковыми!). Мы смешали в кружке яблочный сок, фиолетовый слайм с блестками, Кирин спрей от комаров, крем для рук, бумажки, больничную воду с дурацким привкусом, запрещенный лимонад «Спрайт» и добавили кубик сахара.
— Ладно, — вздыхаю я. — Пойду чаю налью, что ли…
Наливаю чай, пью немного и ставлю свою кружку рядом с кружкой нашего зелья.
— Наташа и Вета. Вас давно ждут в кабинете физиотерапии, — появляется в дверях медсестра.
— А, ой… Идем… — отозвались мы.
Когда мы вернулись, я очень хотела пить. Схватила кружку, быстро глотнула и…
— Бээээ… Что за тухлый чай?
Наташа расхохоталась:
— Вета! Хах! Ты выпила наше зелье!
— Ужас. Пойдем, выльем это, — говорю я.
— Пойдем, — соглашается Наташа.
***
Мы с Наташей жуем печеньки и смотрим видео в Лайке. Настроение хорошее. Я пританцовываю под песню. Тут дверь приоткрылась.
— Вета… — услышала я знакомый голос и обернулась.
На пороге стоял мой доктор.
— Я перевожу тебя на дневной стационар. Собирай вещи и звони родителям.
— Ч..что… Как? — удивилась я.
Но она была серьезна. Я мигом засунула вещи в чемодан, осмотрела кровать, тумбочку. Всё взяла!
У лифта меня ждал папа. Мы спустились и пошли на свободу….
Мы с папой шагаем по улице. Сияет солнце. Поют птицы. И совсем скоро мы будем дома.
Всё-таки в больнице хорошо, а дома — лучше!
