XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

«Боль.
Чувствовали ли вы когда когда-нибудь ее? Я имею в виду не физическую. Нет. Душевная боль. Я однажды испытал такую… никогда не забуду тот момент, когда душа просто разрывалась на мелкие кусочки, сердце сжимает ледяная рука страха. Тебе хочется кричать во все горло, но у тебя выходит из горла только хрип и ничего более.
Это был далекий 1944 год. Помните этот год? Война… Та самая война, которая забрала тысячи жизни близких людей.
Я помню эту дату. Я помню это место.
Мы тогда с моим другом вытаскивали из под завалов дома людей. Живых и мертвых. Старались вытаскивать аккуратно, потому что многие получили травмы и мы пытались еще больше им не навредить.
Небо было серым, черные облака плавно плыли по нему, что меня очень сильно пугало. Казалось, что сейчас откуда-то вылетит ракета и упадет рядом с нами. Под страхом действовать было тяжело, но я все-таки взял себя в руки. Ну, по крайней мере, мне тогда так казалось. Взяв девочку лет восьми на руки, я понес ее в сторону леса, где у нас находился лагерь. Она очень боялась меня и думала, что я, как только мы придем в лес, отведу ее в самую чащу и оставлю одну. Я всю дорогу пытался ей объяснить, что не поступлю так, и поверила она мне спустя пятнадцати минут пройденного пути. Я оставил ее в нашем лагере, где собралось уже порядка тридцати человек, и ушел за другими. Если честно, мне самому было страшно туда идти по этому лесу, тем более в такой час. Я пытался себя как-то настроить на дальнейшую работу, но мозг и тело словно не слушались меня.
В итоге, после того, как мы отвели оставшихся выживших в лагерь, Ваня (мой друг), который был очень смелый, предложил пойти в другую деревню, которая находилась километров семь от того места, где мы находились на данный момент. Я сомневался, что это будет хорошей идеей, но все-таки дал положительный ответ. Просто не смог устоять перед его голубыми, добрыми глазами.
Я жалею сейчас о том, что я тогда согласился. Возможно, судьба бы повернулась по-другому и он был бы жив. Возможно…
В деревне, в которую мы тогда пошли дальше, людей не было. Наверное, их эвакуировали.
Подумав, что они в безопасности, мы пошли на небольшой холм, чтобы просто посидеть и поболтать.
Присев на желтую сухую траву, мы просто смотрели на грязное небо и молчали. Просто мы не нашли тем, которые мы могли бы обсудить. И ведь никто их и не искал. И, наверное, это было зря. Тогда я даже и не знал, что провожу с ним последние минуты его жизни.
Но это уже произошло после нашей посиделки на холме.
В этот момент Ваня побежал в поле, которое мы увидели около дороги. Я не помню, что там росло, но точно помню, что тогда меня преследовало какое-то странное чувство, будто что-то сейчас произойдет.
И я не ошибся.
Что-то просвистело над нами. По телу у меня тогда пробежали мурашки и я в страхе поднял свой взгляд в небо.
Словно черная птица ракета врагов летела на нас.
-ВАНЯ! – тогда я закричал своему другу и кинулся в другую сторону. Но он, как я понял, меня не услышал.
Обернувшись, чтобы посмотреть, куда побежал Ваня, я увидел, что он даже с места не сдвинулся и тогда со всех ног рванул к нему, чтобы спасти.
Но я не успел.
Смотря на то, как ракета летит прямо на моего друга, я молил Господа за то, чтобы Ваня наконец сдвинулся хоть куда-нибудь и ракета бы в него не попала.
Но этого не произошло.
Понимая, что не успею я спасти этого человека, я уже начал отчаиваться, но не сдаваться.
И вот ракета соприкасается с землей.
Кровь начала лететь во все стороны большими темными пятнами, а также конечности человека, от которых кровь внутри меня просто холодела.
Понимая, что я больше не увижу целым своего друга, боль внутри меня начала разрывать мою душу и сердце на маленькие кусочки, выбрасывая их в разные стороны. Слезы начали течь по моим слезам, от чего становилось невыносимо жарко.
Подбежав к оторванной ноге Вани, я взял ее в руки, крепко прижимая к груди и повторял одну и ту же фразу:
— Прости меня, Ваня, прости…»
Запись от 15.08.1944, найденная в записной книжке Александра, ушедшего на фронт.