Принято заявок
2687

XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Проза на русском языке
Категория от 14 до 17 лет
Бестолочь

Так уж вышло, что Пётр Семёнович Мельников очень любил смотреть на небесный свод. Ему всегда казалось, будто звёзды — драгоценные камушки, рассыпанные по небу в качестве подарка высших сил.

Мельников был человеком стройным и высоким, каких порой не сыщешь днём с огнём; его же очи серыми, с отголосками безумия где-то там, внутри: говорят, глаза — зеркало души; что там думать, зеницы его и правда были будто стеклянными; казалось, вот-вот рухнут и разобьются, показывая настоящую сущность своего обладателя.

Сегодня Мельников вновь проходил по знакомому переулку; Петербург казался ему до ужаса нудным и серым, будто бы совсем заурядным; мысли сами лезли в голову, хотелось кому-то высказаться, пофилосовствовать — был он до мозга костей прагматичным человеком, — но в округе все только шептались, наверняка о нём, как и вчера: увы, Пётр Семёнович снова идёт спускать деньги своей замужней сестры.

Он направлялся в игорный дом: считая, что для него достойной работы в этом городе не найдётся, Мельников пропивал и проигрывал все деньги, что высылала ему сестра Дарина Семёновна.

Когда наконец он очутился в пункте назначения, как и всегда, услышал шуршание ковров и тиканье часов; в моменты поражений казалось, будто даже стрелки замедлились — так быстро билось сердце; стук этот отдавался в груди глухим беспомощным эхом здравого смысла, достойного восхищения — Мельников не совсем, пожалуй, осознавал, что порой делает и какие суммы ставит на кон.

Пётр Семёнович и сам не понимал, почему ноги вновь привели его в сие место — дал ведь себе слово, что завяжет с этим делом, — то ли из-за скуки и обыденности серых деньков, что так хотелось скрасить небольшой радостью (как говорил сам Мельников, для каждого радость — что-то своё), то ли из-за любви к огненному азарту и спокойствию после выигрыша, подобному цветам Ивана-да-Марьи — в них сочетались жгучие язычки пламени да умиротворённые капли бесстрастной водной глади.

Он сразу же сел за стол, закидывая ногу на ногу и ожидая того, кто осмелится с ним сыграть. Вот что значит «дурная привычка» — сколько не отговаривай себя, всё равно уж изменить ничего не сможешь.

К нему подошёл человек лет сорока — раза в два старше его. Он был худ, конечности его можно было сравнить со спичками — до того тонкими они казались. Глаза его были опущены, будто подавлены чем; с лица однако же не сходила лёгкая улыбка. В руках он держал чёрный дырявый зонт.

— Я к вам не из-за игры, — проговорил он, и его губы тут же растянулись в ещё более широкую улыбку. — Разрешите представиться; имя моё — Василий Владимирович Тихонов.

Мельников состроил недовольное лицо, но всё-таки пригласил Тихонова сесть жестом. Тот охотно исполнил волю Петра Семёновича.

— Раз уж нужно что-то, говорите, не стесняйтесь, — промолвил раздосадованный сорванным вечером Мельников.

Тихонов обрадовался ещё больше и начал говорить:

— Вы ведь Пётр Семёныч Мельников, я правильно понимаю-с? — уточнил он, складывая руки домиком; Мельников молча кивнул, а Василий Владимирович продолжил: — Понимаете-с, наслышан я о вас. Столько слухов, столько слухов! Становится аж не по себе, честно-с… Говорят, будто ваша замужняя сестра высылает вам большие суммы, а вы, извольте продолжить… А вы всё проигрываете да пропиваете-с… Вот я и…

— Может оно и так; какое вам дело? — прервал монолог Тихонова Мельников. — Я был бы воистину рад, коль никто не плёл обо мне паутину лжи.

— Да вы послушайте, сударь, не держите обиду на меня-с, — продолжил Василий Владимирович. — Я вам не хочу зла, только добра. Знаю я, что вы человек до ужаса прагматичный, да какой-с!

— Вот и не вмешивайтесь в мои личные дела, — ответил Пётр Семёнович. Сказав это, он заметно выделил предпоследнее слово, давая понять, что такие мысли оскверняют его натуру: всё это ужасно ему не нравилось, раздражало и злило. — Раз уж вы здесь, не хотите ли сыграть со мной партейку?

— Нет-нет, что вы-с, — промямлил Тихонов. — Я сам с этим завязал и хотел надоумить вас. Понимаете-с, был я когда-то точно таким же, как вы. Работу бросил, учёбу бросил, всё пропил! Пропил, пропил! И хотел вас отучить. Не хочу, чтобы повторяли вы моей судьбы, сударь! Я сейчас крайне беден — всё тогда пропил и проиграл-с! А теперь приходится работать сутками. Одумайтесь. Сестра ведь ваша тоже не вечна-с — сколько она сможет вам деньги высылать? Она надеется, что вы найдёте себе работу достойную, будете зарабатывать! А вы всё играете да пьёте-с.

— Что вы, — Мельников сжал зубы, — ничего подобного. Я искал себе работу, но никакое дело в этом городе мне не подходит. Понимаете, я сторонник той теории, которая гласит, что если что уж и предопределено, так тому и уготовано случиться. Жизнь, знаете ли, вечный фатум.

— Фатум, фатум… Сударь, и вы считаете, что вам предопределено судьбой бездельничать? Ерунда это всё: пусть вы и прагматичны, да придерживаетесь не того, что следует, а того, чего сами хотите-с, — заключил Тихонов; он, кажется, выглядел теперь более серьёзным. — Но жизнь порой поворачивается против нас и наших желаний-с; так вот, ей богу, бывает.

После этих слов он поднялся со своего места и протянул Мельникову дырявый зонт.

— Я вижу, вы тут будете ещё долго-с. Возьмите зонт — сегодня многие поговаривают о славном ливне.

Не дождавшись, пока Пётр Семёнович примет его дар, Василий Владимирович поставил зонт рядом со столом и направился к выходу; окинув Мельникова хмурым взглядом в последний раз, он покинул душное помещение.

«Вздор, — подумал Пётр Семёнович. — Ничего не понимает этот Василий Владимирович. Вот же бестолочь».

И начал искать нового противника для игры в карты. Сегодня он вернётся домой и будет снова смотреть на звёзды из окна.

Новикова Сабира Сергеевна
Страна: Россия
Город: Новосибирск