XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Сегодня особые гости:
Красивы, скромны, белы.
По удару старинной трости
Все они будут мертвы.

Балом правят вампиры!
Безумство кровавых ночей
Совсем как ударом рапиры
Забирает жизни людей.

Граф Дракула в кресле вальяжно
Сидит, пригубляя бокал.
За спиной его дамы важно
Веерами играют в руках.

Очарованы бледным шармом,
Влюблены в полухищный оскал.
Скрыв шеи шёлковым шарфом,
Подливают крови в бокал.

Средь юных гостей в главном зале,
Скалясь клыками вокруг,
Вампиры, смеясь, танцевали,
Касаясь дрожащих рук.

Вихрем несясь и кружась,
Предвкушая кровавый пир,
Они веселились всласть.
Таков по натуре вампир.

Вдруг Дракула встал на балконе,
Подошёл он к краю перил.
Вампиры жаждали крови,
Когда разрешит господин.

Безумными взглядами красными,
С обожаньем смотрели наверх,
Смотрели на чёрта прекрасного,
Чья жизнь – это полностью грех.

И никто не увидит, как сильно,
Под мантией сжав кулаки,
В тишине, вдруг ставшей могильной,
Граф Дракула против резни!

Он всей своей тёмной душой
Ненавидит касанья рапиры,
Потому что он — не такой.
Но балом правят вампиры.

И трость касается пола,
Отдаётся эхом в тиши,
И вот начинает снова
Торжество вампирской души.

Раздаются крики и стоны!
И сыплющий ужасом смех.
В глубине огромного дома,
Вдали от всего, от всех.

Развернётся на лаковых туфлях,
Взметнётся мантия вверх.
Его эта ночь вернула
В самый ужасный век.

Его так давно в кошмарах
Преследует голос глухой.
Той, что от всех он прятал,
Что сказала: «Ты не такой!»

На руках, истекая кровью,
Она умирала, любя.
Ведь она своей смелой любовью
Почти нашла прелесть во днях.

Он почти научился любить
Рассветы, закаты и море.
Он почти научился ЖИТЬ,
Не тонуть в кошмаре и горе.

Но проклятье его души
Захватило разум и тело,
Шептал он тогда: «Дыши!»,
Но она вставать не хотела.

Коснувшись губами перстня,
Что он носил много лет,
Лилась её грустная песня,
Что смерти прекраснее нет.

Прикрыли глаза ресницы,
Опали руки тонки…
Впервые смогший влюбиться
Вампир коснулся руки.

Отчаянный рев взметнул
К небесам летучих мышей.
Эхом отдался гул
У озер, болот, камышей.

В память вампира болью
Вросли их общие дни,
Эта страсть оказалась любовью
Для прогнившей вампирской души.

С тех пор от рук его сильных
Не погиб ни один человек.
В душе взгляд вечно любимых
Глаз, что закрылись навек.

Вампиров король. Он Дракула.
Но он лишь губит бокал:
Такого запретного сладкого,
Для которого не убивал.

Эти дамы останутся живы,
Вернутся скоро домой.
Под гипнозом леди решили:
«Граф Дракула – он не такой!»

Но вот стихли крики и стоны,
И дамы сбежали домой.
За окном лишь тихо вороны
Предвещают церковный звон.

Сколько тел на полу без жизни,
Обескровленных жертв матерей,
Обладающих тонкой харизмой,
Уж ликом вампиров белей?

Вытрут кровавые губы,
Под ручку выйдут гулять,
У вампиров такая причуда –
В усладу себе убивать.

В одиночестве Дракула спрыгнет
С балкона на пол, что в крови,
Его боль беспощадно настигнет
О потерянной кем-то любви.

И вдруг среди стольких тел
Он услышит голос живой!
Девчонки, чей взгляд так смел:
«Я знала, вы — не такой!

Словно не жизнь, а сатира!
Сегодня ведь ровно сто лет,
Как балом правят вампиры,
А вампира на бале… нет.