-Пожалуй, на этом всё.
Положив цветы на могилу, я выдохнул, застыл на мгновение. Прощальные слова не укладывались в голове, язык отказывался их произносить, а мозг воспринимать происходящее. Ком в горле мешал кричать.. И было непонятно то ли мыслей было слишком много, то ли их не было совсем.
В итоге я принял решение промолчать и, отвернувшись от могилы, направился вниз по тропинке. Нависшие облака предвещали бурю. Деревья печально наклонились, словно всё окружение подстраивалось под гнетущий настрой.
Вскоре ноги забрели на очередную поляну, вовсе ничем не привлекательную. Нужно было идти дальше, но ноги подкосились, и я под предлогом «немного отдохнуть» прилёг на траву. Ведь совершенно не хотелось сейчас возвращаться.
Положив руки под голову, я смотрел в небо на проплывающие облака.
«Надо бы поторопиться, скоро отъезд,» — горько вспомнилось мне, но безумно не хотелось уезжать отсюда.
Безутешные, мрачные мысли охватывали мой разум. Шесть месяцев… Почти шесть месяцев прошло с той смерти. Уставившись в одну точку, я прокручивал все ценные воспоминания. Они, словно облака, проплывали в моей голове, и я цеплялся как за невидимые ниточки за каждой малейшей деталью.
Моё тело всё глубже зарывалось в землю, тело как будто заросло травой. Мысли становись всё тревожнее; как вдруг подул ветер, прогнозируемый синоптиками.
«В кое веки синоптики не соврали. Значит, скоро пойдёт дождь,» — с горькой усмешкой подумал я.
Вскоре вместе с ветром прилетела белая бабочка и присела на мой кончик носа. Вначале я не обратил внимания, но потом прилетела вторая, третья и вскоре целая туча кружила надо мной. Сначала я неохотно отмахивался, но в какой-то момент мне это начало надоедать. Мне стоило немалых усилий оторвать собственное тело от земли, из-за чего я ещё больше разозлился на мельтешащих перед глазами насекомых. Я начал бегать по поляне, размахивая руками и ругаясь на чём свет стоит. Бабочки неумолимо липли ко мне. От белого цвета начали болеть глаза, а затем и голова. Я упал на колени, зажмурив глаза, и от боли стал рвать траву на земле, грязь неприятно забивалась под ногти; кричал до хрипоты в голосе, разъяренным внезапным нашествием насекомых. Иногда казалось, что это не я, не мой голос. Он был словно из утробы. Вся та сила, которая мешала мне крикнуть там, на могиле, вырывалась наружу. Но бабочек становилось всё больше, а видимости всё меньше. В глазах мелькали тёмные пятна.
Внезапно я почувствовал в своих руках что-то помимо травы. Приоткрыв глаза, я увидел, что бабочки успокоились, приземлившись вокруг меня. На раскрытых пальцах лежало маленькое тельце. В порыве ярости я случайно сжал вместе с травой бабочку. Меня пробирала мелкая дрожь. Я тупо смотрел на мою раскрытую ладонь, с ужасом глядя и не зная, что делать. Оглядев стаю бабочек, расположившуюся вокруг меня, ко мне пришла резкая вспышка осознания. Приметив место на поляне, где был участок с вырванной травой, я начал рыть небольшую ямку. Осторожно положив туда тельце бабочки, я бережно закопал её и, сорвав два цветка, положил на маленькую горсть земли.
Внезапно бабочки словно ожили. Они кружились вокруг меня, но уже не так надоедливо. Их крылья искрились на солнце, отражая разные цвета. После минуты торжества бабочки пронеслись мимо меня, создавая небольшой порыв ветра, взъерошивший мне волосы. И улетели вперёд, резвясь под облаками.
Мой разум прояснился. Деревья стали не такими угнетающими. Тело наполнилось лёгкостью. Поляна осветилась тёплым солнцем.
«Всё-таки синоптики снова ошиблись,» — со смехом подумал я, и, вспомнив, что скоро уезжать, подскочил на ноги. Чувство легкости несло меня вперед, я ловил себя на мысли, что эти бабочки подарили легкость в сознании, я старался не оглядываться назад. Там прошлое, там меня уже нет. Я шёл вперёд и не оглядывался.
