IX Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Мертвая тишина. 
Вокруг наслаждение. 
И тихая боль. 
Слышатся стоны. Не сыпется соль. Мысли ушли. Закрылись глаза. 
В комнате пусто. 
Атмосфера сна.

Мёртвая тишина. 

Боль в моём теле гулким шумом отдавалась в висках, делая себя ещё более влиятельной для моего организма. Прекрасная, поразительной силы боль, очаг которой разгорался где-то в груди. 
Я абсолютно ничего не слышу и не вижу. Пустота обволакивает меня со всех сторон, а пространство и время просто перестали существовать, сломав все рамки обыденной рутины, и стереотипы, строившиеся веками. Я лечу, словно в удивительных бездыханных небесах, но в тоже время не могу двигаться. Моё тело сковано цепями пустоты.
С неким подобием ужаса осознаю, что не могу дышать. Мысленно усмехаюсь, понимая, что мне это и не нужно сейчас. Алая струйка крови стекает по одежде, создавая хоть какое-то движение в этой непроглядной тьме. 
Я сбился со счёта — я не знаю, сколько времени я тут нахожусь, но каждый раз я просыпаюсь в этом месте, которое нельзя назвать всего лишь кошмарным сном. Каждый раз немного тёмной жидкости вытекает из меня, забирая с собой энергию, но я всё ещё… Жив? Я не имею ни малейшего понятия об этом. 
Эта тьма очень приятна на ощупь — она мягкая, словно бархат, в тоже время холодная и твёрдая, как камень. Она хрупкая, как стекло, но и прочнее блестящей стали прутьев клетки, в которой держат разъяренного тигра, готового выпрыгнуть на того, кто лишь немного приоткроет её. Ощущением пустоты на своих руках можно только наслаждаться, ведь это чувство неизвестного так дурманит разум… И даже самый чистый горный воздух, ровно так же, как и горячий чай холодным вечером января, не способен затмить этих ощущений. 

Вокруг наслаждение. 

Я не хочу никуда переноситься отсюда. Моё сознание хочет оставаться в пустоте, строя новые образы и мысли, пока ему ничего и никто не мешает. Рано или поздно энергия в моём теле закончится, и я останусь в парализованной колкой бездне, которая блаженно проносится по моей коже щекотливым табуном мурашек. 
А может вернуться? Даже я не могу ответить на этот вопрос. Оказавшись здесь, я забыл всё. Помню лишь плач, который звучал в моей голове, словно тихий-тихий шёпот, почти незаметный, но так выбивавшийся из общей музыки этой прекрасной густой тьмы, оккупировавшей мою память. Он лишь иногда прерывалсяна разговоры, которые я никогда не мог разобрать из-за хрипоты заплаканного голоса. 

И тихая боль.

С каждым… можно ли это назвать днём?.. Струйка крови становилась всё темнее и растекалась всё больше. Но я всё ещё здесь: ни живой, ни мёртвый, но существующий. Ведь я могу думать, а если ты думаешь — ты есть. Может быть жизнь без мыслей: беспечные люди обычно так и живут, но винить их за это нельзя — они понимают, что делают. Но существование не может без них даже пары секунд — сознание погибнет и засохнет от недостатка работы. 
В нашем мире мне тоже всё вокруг казалось пустотой. Но я ещё не понимал этого в полной мере, не понимал, как это… Быть самой пустотой, ощущать её на своих холодных ладонях, вдыхать её в свои лёгкие… Но плату я завышенной не считаю. Вероятно, цена этого удовольствия — вся моя энергия. 
Беззвучная бездна бытия разрывает меня на части, ровные и аккуратные, будто хочет снова потом собрать по частям. Лезвие этого блестящего звонкого ножа прорезает мысли, и так расходящиеся и рассыпающиеся по пустоте. Я не знаю, о чём думал несколько мгновений назад – может, это были мысли о друзьях, а может, почему я здесь, и как это можно исправить? 
Зачем следить за потоком мыслей, если они всё равно бесполезны? О них ведь никто не узнает, если ты не реализуешь их в какой-то мере. Можешь думать о человеке всё, что угодно, но только в лицо не говори. Если он является кем-то значительным. Значительнее тебя. 

Слышатся стоны. Не сыпется соль. Мысли ушли.

Закрылись глаза.

Я зажмурился – ничего не изменилось. Всё так же пусто и удушающее темно. Но только какая-то мимолётная синева пропала под закрытыми веками. Есть ли она там, куда сейчас мой взгляд не может проникнуть из-за преграды, которую я сам ему и построил? 
Биение моего сердца было настолько громким, что казалось, если я сейчас прикоснусь к своей грудной клетке, смогу взять его в руки. Оно разносилось шумом по пустоте, искажая её спокойствие и обнаруживая себя в полнейшем мраке. 
Я ухмыльнулся в лицо своему сознанию и воображению, что были связаны тонкими стебельками цветов. Когда-нибудь на них зацветут анемоны – они всё-таки очень любят тень. Им тут будет самое место, а почвой послужит моя энергия и плоть. Думаю, они бы неплохо смотрелись у меня в волосах или карманах одежды. Хоть какое-то разнообразие. 
Но здесь совершенно ничего нет, даже воздуха, я полагаю. Немного уже рябит в глазах от этой пустоты, но всё ещё красиво. Мои лёгкие переполнены этой пустотой. И нет выхода.

В комнате пусто. 

Атмосфера сна.