Рассказ
Прошло несколько десятков лет, как закончилась Великая Отечественная война, но в памяти моей навсегда останется тяжёлоё лето 1943 года. Иногда по ночам я просыпаюсь в холодном поту, понимая, что приснился страшный сон, но ничего поделать с собой не могу. Говорят, что время лечит. Нет, оно просто учит жить с болью…
В 1943 году, в июле, немецкие войска оккупировали Курск. Бои шли жестокие. Я с мамой и младшей сестрой Олей жил в деревне недалеко от Курска. Мне было тогда восемь лет, а сестрёнке -около пяти. Отец ушёл на фронт. Жилось очень тяжело: есть хотелось постоянно. Мама с утра до вечера работала, а я хозяйничал : готовил, носил воду из колодца. Лёлька меня слушалась. Маленькая, а в доме порядок наводила.
О военных действиях, происходящих в стране, я знал всё. Понимал, что немцы недалеко от нашей деревни. Старики поговаривали, что скоро придут и к нам.
Однажды я сидел дома и чистил картошку. Мать открыла дверь и быстро вошла в комнату. Она была чем- то встревожена, волосы выбились из-под косынки. Мама выпила воды , а потом тихо сказала :
— В деревне немцы. Их много. Господи! Что же теперь будет?
— Мамочка, не волнуйся. Наши придут, и всё будет хорошо.
Мать присела на краешек стула, положила голову на стол и заплакала.
Утром пришёл к нам дядя Миша, шофёр, оставшийся в деревне из-за сильной хромоты. Был он в немецкой форме. Мама, глядя на него, сказала :
— Что же ты, Михаил Фёдорович? С ними заодно? Предатель!
Он ударил её по щеке и крикнул:
— Не лезь, Петровна. Я жить хочу! А ты со своей ребятнёй выходи на улицу. Комендант всех жителей деревни собирает.
Народ толпился на площади возле магазина. Мужчин было немного. В основном женщины и дети.
Немцы стояли, столпившись в кучку, смеялись и о чём-то громко разговаривали. Я не смог разобрать немецкую речь. Один из них вышел вперёд и сказал что-то дяде Мише. Он подошёл к односельчанам , приказал всем встать друг за другом. Потом заставил выйти вперёд мужчин, а одного из них взял за ворот рубашки и подвёл к коменданту.
— Вот, председатель наш!
— О, главный здесь! – сказал комендант. – Стреляй! Возьми автомат!
И он показал рукой на мужчин . Но как мог Николай Семёнович стрелять в своих! Он, недолго думая, повернул автомат в сторону немцев и уложил троих, а коменданта ранил. Председатель хотел что-то сказать, но не успел, потому что один из немцев выстрелил ему прямо в лоб. Жители деревни бросились от страха врассыпную. Разозлённые немцы начали стрелять в народ. Люди падали, валились мёртвые друг на друга.
Я с мамой и сестрёнкой стоял с краю, поэтому нам удалось убежать домой. Выстрелы ещё некоторое время слышались на улице.
Просидев дома несколько часов, я решил пойти посмотреть хотя бы через забор, что творилось на площади. Тела убитых лежали на остывшей к вечеру земле. Увидев всё это, я очень испугался, побежал домой. Мать отругала меня за то, что я без разрешения вышел на улицу.
— Сыночек, не выбегай пока, — сказала она. Немцы просто так не успокоятся. Беда!
Утром мы встали рано :не спалось. Поели оставшуюся с вечера картошку, а потом услышали голоса на улице. Немцы очень громко разговаривали Окно было открыто, и мама услышала их разговор. Она учила немецкий в школе, немного разбиралась, поэтому понимала , что они говорили.
— Гришенька, всё очень плохо. Приказано вывести жителей на площадь и убить. Ты у меня уже взрослый, всё понимаешь .Сделай так , как я скажу. Послушай: папа до войны вырыл небольшой проход из подвала к колодцу, который у нас за домом. Потом второй, откуда сейчас берём воду, а тот так и остался. Ты же видел его, Гришенька. Он рядом с лесочком. Проход небольшой, но вы с Олей должны поместиться. Я не смогу. Пожалуйста, сынок, сделай, что тебе сказала. Я хочу, чтобы вы жили!
Непонятные звуки и выстрелы слышались всё чаще. Выглянув в окно, мама увидела дядю Мишу, рядом с ним шёл ещё немец.
-За нами идут. Гришенька, Оленька, скорее спускайтесь в подвал.
Я и сестрёнка подбежали к матери и заплакали. Она оттолкнула нас и выбежала из дома.
Минуту мы стояли , не двигаясь, потом схватил я Лёльку за руку и полез с ней в подвал . Отодвинули горшки, за которыми был проход. Попытались пролезть, но не смогли. Вход был немного завален, и мне пришлось чуть убрать землю. Я стал пробираться и сказал, чтобы Лёлька лезла за мной. Не знаю, сколько времени мы ползли, но добрались до колодца. В огороде его не было видно: он зарос травой. Хорошо, что отец сделал в нём железные выступы. С трудом мы выбрались из колодца и побежали тихонечко с сестрёнкой в сторону леса, слыша выстрелы.
Долго блуждали по , ноги были все в ссадинах, одежда изорвалась, очень хотелось пить. В лесу нас нашли партизаны и отвели в штаб. Там-то мы и рассказали, что с нами случилось.
Маму свою мы больше не видели. Чуть позже я узнал, что никого в живых в деревне не осталось. Часть людей убили, а остальных сожгли в своих же избах.
Война принесла горе многим, не обошла стороной и мою семью. Страшная расправа над жителями нашей деревни до сих пор в моей памяти. И боль не утихнет никогда!
