В темноте слышно чьё-то жадное дыхание. Длинное лицо, бледные руки, совиные ногти и глаза жёлтые, будто стеклянные. Волосы спутаны, словно кто-то специально завязывал узелки на них. Дрогнула лягушачья улыбка на губах:
– Какая по счету?
– Девятая, – отвечаю.
– Условия помнишь?
Конечно, я помню его условия. На этот риторический вопрос я решил не отвечать.
По пустому чёрному пространству разнёсся смех, быстро съеденный пустотой. Оборванная одежда сползла с его плеча, оголяя тощее тело и зелёные вены на нём.
– Иди и выполняй.
Десять попыток прожить жизнь… Восемь из них уже использованы. И одно «маленькое» условие: оставить после себя след, сделать что-то доброе для людей, то, что изменит мир к лучшему. Так просто и… Стоило отказаться от затеи с перерождениями и спокойно попрощаться со всеми в свои 18 ещё несколько веков назад. А что бы вы сделали на моём месте?
В этот канун Рождества снега не было. Я давно живу в Городке, видел его историю и знал множество его жителей. Обычно на футбольном поле заливали каток. Но нет снега – нет катка.
По периметру стадиона, на ограждении, висела гирлянда, огни отражались в синей глянцевой пластмассе трибун первого ряда, я сидел на втором и разглядывал эти фальшивые звезды. Попытка создать рождественское настроение выглядела смешно на фоне сантиметра снега и слякоти.
Мрачные мысли крутились в моей голове. Если не получится выполнить задание за две оставшиеся – эту и следующую – жизни, я навечно застряну с ним во тьме. Но как же я устал. Я всё больше думал, что можно просто прожить их, как обычный человек. Примерно 150 лет… Ничто по сравнению с тем, что я уже прошёл.
Рука в кармане нащупала спичечный коробок, в котором хранилось кое-что бесценное, но надоевшее. Залог моей следующей жизни. Той самой, последней.
Мои размышления прервали противные шлепки по слякоти. Бледные босые ноги шагали по мокрому снегу, оставляя ямки, в которых виднелся асфальт. Девушка, примерно моя одногодка в этой жизни, выглядела, как очень красивая, но забытая или потерянная хозяйкой кукла. Подол болотно-зелёной юбки был оборван до колен, выцветший красный свитер в затяжках выглядел неопрятно. Волосы то ли светлые, то ли рыжие – в сумерках не разобрать. И нелепая считалочка:
Ты откроешь,
Я закрою,
Ты стучишь,
А я молчу,
Ты шагнёшь,
Я не с тобою,
И один ты будешь тут.
Наконец она прервалась, и мы встретились взглядами.
– Надо быть очень печальным человеком, чтобы в канун Рождества торчать здесь одному, – сказала она и села на первый ряд трибун ко мне боком.
– Наверно, – наклонив голову, я посмотрел на неё с недоверием. – А кем нужно быть, чтобы ходить босиком зимой?
– Мной, – хихикнула девушка и передразнила меня, по-птичьи наклонив голову. – Я – призрак! Бу!
Встреться мне такая в первой жизни, посоветовал бы ей хорошего психиатра. Но сейчас…
– Веришь мне?
– Верю.
– Ого, а я бы не поверила.
Я заметил, как её зеленые глаза изучают мое лицо и тёмные волосы, которые кучерявились из-за погоды. Потянулся застегнуть воротник куртки, чтобы избежать вопросов о белом шраме на шее. Но поздно.
– Откуда?
– Не скажу.
Мы сидели в тишине несколько минут. Я не выдержал первый:
– Не скажу, потому что это не моё. Точнее моё, но из прошлых жизней, а я не люблю себя того.
– А какая у тебя жизнь сейчас? – шёпотом спросила она.
– Девятая.
– У меня получается никакая, и была всего одна.
Затихла, а потом спросила:
– Тебе совсем неинтересно, как меня зовут? Мне, вот, интересно, кто ты.
Её внимание начинало раздражать. Оно было непривычно и неудобно.
– Зачем тебе это? Призраку стало скучно? – бестактно спросил я.
– Меня зовут Лени. Конечно, скучно. У призраков нет целей, они не мечтают, а ещё им не снятся сны. Представляешь?
Я ничего не ответил. В этом мы почти не отличались.
Лени была надоедливой и шумной. У меня болела голова после её звонкого голоса. Но мне нравилось, как она скрашивала моё одиночество. Я слушал её болтовню со скучающим видом, хотя скучно с ней никогда не было. Ни через день, ни через неделю, ни через месяц… Я ждал вечера, потому что с заходом солнца в её присутствии меня не съедали мысли.
Был лишь один минус: после нашего знакомства ни одна ночь не обходилась без кошмаров. Просыпаясь, я судорожно залезал рукой под матрас и находил спичечный коробок. Приоткрывал его, смотрел на монетку – моя надежда и моё наказание.
Я сидел на трибуне, запрокинув голову, глядя, как холодный воздух превращает каждый мой выдох в пар. Лёгкая дымка тянулась к луне и растворялась через секунду. Услышав знакомое шлепанье по грязи, я подавил эмоции, чтобы не портить привычное выражение лица улыбкой. Скосил взгляд на её ладони, в которых она что-то прятала. Рядом с ней тёрся чёрный кот, одного глаза у него не было. Моё внимание привлёк медальон – на его шее светилась звёздочка.
– Смотри какой, – похвасталась Лени.
– Что у него на шее? И у тебя в руках?
– Его глаз. Я забрала. Хочешь посмотреть?
– Не хочу, – я скривился от глупой шутки.
Она поднесла свои закрытые ладони близко ко мне и резко открыла. Из них лился мягкий свет, и я прикрыл глаза.
– Звёздочки, настоящие, – в руках Лени были желтые камни, чуть круглые и маленькие. – Они все упали на это поле и потеряли то, что имели на небе. Их много, как и одиноких людей на Земле. Я подумала, если раздать звёздочки таким несчастным, как ты, то у них будет хотя бы это.
Мимо нас прошел парень с волейбольным мячом в руках. Лени уставилась на него, а потом резко схватила меня за рукав и впихнула звезду в ладонь.
– Отдай ему!
– Сама отдай! Я не собираюсь втюхивать эти камни каждому мальчику, который тебе приглянулся.
Лени не отпускала мою руку, сжимая в ней звезду.
– Тебе сложно? Меня люди боятся, а ты хоть как человек выглядишь…
Не люблю, когда давят на жалость, но ей поддался.
На белой джерси парня оранжевыми буквами было выведено «Киан Майер» и номер «11». Он кинул свои вещи на скамейку и пошёл на поле. Мяч полетел на противоположный конец стадиона, в его подаче было что-то агрессивное. Лени, контролируя, шла за мной. На земле, возле вещей парня, валялся ингалятор, похожий на те, что используют астматики. Лени заботливо положила его на место. Я закатил глаза и поплелся за парнем.
– Эй! Ты, кажется, уронил, – впихнув звезду ему в руку, я ушёл, не дожидаясь ответа.
– Не сложно было, да? – спросила Лени.
– Вообще-то сложно. Он даже не поймёт твоего подарка, даже я не понял.
– Подарки безвозмездны, он не поймёт, но у него будет хорошая жизнь. Что может быть лучше этого?
В моём кармане лежала вещь, которая смогла бы подарить ей жизнь… И разрушить её.
Лени не оставила меня в покое, пока я не раздал все звезды. По её мнению, в позднее время активируются все несчастные. Мы потратили три ночи, чтобы отыскать этих несчастных. Мы не отходили далеко от поля, из-за привязки Лени к этому месту. Я так и не понял, как это работает, но она сказала, что дальше не пойдёт, спорить с ней смысла не было. Тем более, сил уже не хватало: последнее время с людьми пришлось общаться слишком много, и это невозможно выматывало. Желание делать что-то ещё полностью отсутствовало.
И когда Лени притащила ещё охапку звезд, моё терпение лопнуло:
– Хватит. Нет. Люди неблагодарные, они тебе за это «спасибо» не скажут. Ты свои руки видела?!
Я схватил её за запястья. Она выронила звезды. Они полетели на слякоть, растопив собой снег. На её ладонях были красные следы, ожоги, которые невозможно не заметить.
– Ну зачем? Я уже пытался им помочь. Это и было условие – за 10 жизней сделать что-то во благо всех… Но как только хоть что-то получалось, люди всё портили! Сделал для них удобрение, чтобы не голодали. Бац! Химическое оружие! Они хотели летать – я создал самолёт. На мой самолёт они прицепили пушки и начали стрелять друг в друга. Они умеют только уничтожать, нельзя верить никому из них.
Лени стояла, потупив взгляд. Потом присела и начала собирать звезды.
– Ты делал не ради них, а ради себя… Чтобы быть известным, значимым.
Её слова заели в голове, возможно потому, что были правдой и раздражали этим ещё больше.
– Я… Я сделала бы всё иначе, если бы… То, что у тебя в кармане, это же… Я могла бы. За нас обоих…
– Нет, – резко отрезал я, жалея, что однажды рассказал ей про своё будущее. Она просто ничего не понимает.
Мы не виделись несколько дней. Кошмары меня отпустили. Проверяя коробок с монеткой, я обнаружил звезду… Когда успела? Может, я и правда её недооценивал. В ней ни капли эгоизма, а в людях она безнадежно видит только плюсы…
Лени, конечно же, была на поле. Сидела на верху железного ограждения. Я залез к ней по зелёной металлической сетке и сел рядом. Если что, лететь вниз метров шесть, не меньше.
– Злишься?
Ответ я знал наперёд, так что без церемоний протянул ей коробок.
– Нет. – Лени взяла его, отдала мне лежащую звёздочку, а монетку забрала себе. – А ты веришь мне?
– Посмотрим. Поверить ты меня заставила, попробуй не разочаровать.
В канун Рождества в квартире было тихо, только утренняя рутина и тихо играющий телевизор. Дни в этом году, не считая двух первых месяцев, проходили до боли одинаково. Как и предполагалось, я вспомнил, что такое обычная спокойная жизнь, без сделок и потусторонних сил.
Из телевизора звучал женский голос:
– А теперь к новостям спорта. Киан Майер, волейболист, команда которого в прошлом году забрала первое место в Суперлиге, на призовые деньги открыл благотворительный фонд помощи людям с болезнями органов дыхания. Кто бы мог подумать, что за год юный спортсмен сможет достичь таких высот.
Я обернулся. Имя и лицо были знакомы. Интересно, это наша помощь так повлияла на его жизнь или удача была на стороне мальчика с самого начала?
Меня отвлекло забавное кряхтение из детской люльки. Она никогда не плакала. Я поднёс к ней свою руку, играя растопыренными пальцами. Девочка восторженно загоготала, и уголки моих губ поползли наверх.
– Ты откроешь, я закрою… – мой голос звучал совсем по-другому и это вызывало непривычную дрожь по спине. – И один ты будешь тут. Вот только… Один я больше не буду. Ни здесь, ни во тьме. Потому что мы туда не попадём. Ты мне веришь?
