В сибирские снега, этапом, под конвоем,
Плечо к плечу пойдём. Кружится голова.
За всколыхнувшим степь протяжным волчьим воем
Мне слышатся твои прощальные слова.
Летят за днями дни, но в хижине убогой,
Среди заблудших душ, ложусь я снова спать.
И только об одном молю, как прежде, Бога:
Чтоб ты забыла всё и перестала ждать.
Шахтёрский рабский труд, а после ночь в остроге.
С утра такой мороз, что тяжело дышать.
Унылый звон оков и надзиратель строгий.
А мысль всего одна: бежать, бежать, бежать!..
Но слишком тёмен лес и слишком круты горы,
И слишком холодна таёжных рек вода.
Я верю, что к тебе вернусь, пускай, не скоро,
Хоть знаю, что с тобой не встречусь никогда.
Пройдёт зима, за ней весна и лето.
Взовьются комары над маревом болот.
А ты в моих мечтах, в тончайший шёлк одета,
Кружишься на балах, не ведая забот.
А может, под венец идёшь ты в платье белом,
И будущий твой муж — московский генерал.
А я, куда б ни шёл, везде был под прицелом.
Один в лесной глуши я тихо умирал.
Однажды я проснусь под утро беспокоен.
Вдруг кто-то подойдёт ко мне из темноты…
Ах, Господи, за что мне счастье дал такое?!
С младенцем на руках передо мною ты.
