***
Прокуренные мысли, пропущенный автобус,
Придуманный сюжет и посаженный голос.
Больше не болит голова от шуток,
И я хожу один в растёгнутой куртке.
Уже всё равно, сколько мне осталось.
Потом напишу, как закончу старость
Проходить, как квест в детстве проходили
И как проходил километры, мили,
Гуляя по дворам и вселяя веру
В местных малышей и в пенсионеров.
Кричали они мне: «берегись, не делай»,
А я с головой уходил, ведь смелый.
Думаю, не зря растерял всё быстро.
Жалко мне одно: потерялись мысли.
Нынче уж храню память и пакеты,
И рецептов том, а не том поэтов.
Проездной возьми, сын мой, в жизнь большую.
Застегнись скорей, а не то продует.
***
Пишу — не знаю чего теряю,
Быть может, жимолость на проспектах
Младого края, хвального рая,
Идущего, будто вектор
В шинели скошенной, вдвое сложенной;
Спешит трамвай по небрежным улицам,
Снегом и мерзостью припорошенным,
Как детство, юность, и всё, что крутится
По телевизору, по-земельному,
По-человечески, как по фактору,
Твоими бутцами, грязной верностью
Спешит трамвай к своему бенефактору.
Нескромно сложится, там — как сбудется,
Должно примяться по-идиотскому,
А рельсы режут седые улицы,
Наверно, очень не любят Бродского.
Сидели б в комнате, как покойники —
Такие ж бледные и могучие,
Такие ж смелые, да и вольные,
Такие давно уж живут от случая
Добиться власти иль вечной жизни,
Достичь небывалых высот в карьере,
До случая более чем капризного —
Вдохнуть всей грудью, открыть все двери.
Хотел бы тоже не видеть чуда,
Но солнышко светит и мир светлее,
В доме трамвая бьётся посуда,
В доме покойника пахнет елью.
Гвозди не вытащишь — не поможет.
Или развалишься, или сразу
Увидишь тёмно-злую дорогу,
Которая сверху и над каркасом
Дома, жилища, огромного хлева,
Трамвай где не ходит и мысли гоняют
Чужие плоды, что давно соспели
И с веток валятся. Пропадают.
Теряют время, сноровку, силы,
Пишу и вместе с ними теряю,
Вместе идём по утрам в могилы,
Вместе с закатом — в гости к трамваю,
Бьющему даже уже не посуду.
Он вспомнил, что жил всегда по-сиротски,
Сознался в любви покойному другу
И понял, что не о том писал Бродский.
***
смотри на меня, пока я в толпе ищу тебя робким взглядом.
и если поддержка нужна тебе, я буду с тобою рядом.
нам вместе не много, всего лишь год, потом разведут дороги.
меня ничего вдалеке не ждёт, тебя ж ожидает много.
и это письмо — не последний миг во имя того, что было.
я знаю, что ты уж давно привык. и всё ж: будь по жизни сильным.
я рада, когда ты идёшь один, когда ты болтаешь с другом.
я рада, когда ты «уходишь» в сплин, и даже когда испуган.
я рада просто смотреть — и всё. и знать, что ты есть и будешь.
я рада, что ты в мир себя несёшь. себя и свои причуды.
и пусть никогда мы с тобой сидеть не будем, как раньше, рядом, —
смотрю на тебя, пока ты в толпе меня ищешь робким взглядом.
а всё впереди. что нам мир несёт? две вещи: любовь и опыт.
я верю в тебя, несмотря на всё, что было и что могло быть.